Лубянка. Подвиги и трагедии - стр. 34
Подошло назначенное время, и внезапно предрассветную тишину на советской стороне взорвали выстрелы. Ожесточенная перестрелка длилась несколько минут и когда закончилась, то перед окулярами бинокля Бунакова проплыли носилки с тремя телами. Позже советский представитель передал финской стороне материалы расследования происшествия, произошедшего на границе 28 сентября 1925 года. В числе «убитых» нарушителей оказался Рейли.
«Похоронив» Рейли таким образом, в руководстве КРО рассчитывали тем самым продлить жизнь ЛД и продолжить оперативную игру с иностранными спецслужбами. Сам он, оказавшись во внутренней тюрьме на Лубянке в качестве узника № 73, долго не упорствовал и начал давать развернутые показания о подрывной деятельности против СССР британской и финской разведок. Как и его предшественник Савинков, Рейли обратился с письмом к председателю ОГПУ Дзержинскому и, выторговывая себе жизнь, предложил свои услуги. Но они не были приняты, и 5 ноября 1925 года в отношении Рейли был приведен в исполнение заочный приговор, вынесенный еще в декабре 1918 года.
«Гибель» Рейли при переходе границы на глазах свидетелей, хоть и умело разыгранная сотрудниками КРО, тем не менее, поколебала веру вождей РОВС и ВМС во всесилие МОЦР. И тогда Артузов с подчиненными сделали еще очень серьезный ход в игре, имевший впоследствии исключительно важный пропагандистский результат.
Несколько ранее к руководителям МОЦР обратился видный деятель белой эмиграции В. Шульгин – тот самый, который принимал отречение императора Николая II. Он высказывал просьбу организовать ему нелегальную поездку в Россию для поиска сына, пропавшего во время гражданской войны. И такая поездка состоялась. 23 декабря 1925 года по каналу МОЦР Шульгин въехал в Россию. В поисках сына он побывал в Ленинграде, Москве и Киеве. Все это время рядом с ним постоянно находились сотрудники КРО или их агенты, но они не закрывали ему глаза и не затыкали рот. Шульгин, при всей своей ненависти к большевикам, сумел разглядеть то, что не хотели видеть многие из его единомышленников.
В 1919 году ему пришлось бежать из истерзанной войной и разваливавшейся на части некогда могущественной империи. Спустя всего шесть лет он снова увидел отблески ее будущего величия. Среди ужасающей разрухи и бедности, смотревших на него со всех углов, Шульгин узрел то, что не могли видеть сотни тысяч русских, выброшенных революцией на задворки империи. Перед ним была новая Россия, поднимавшаяся из мглы невежества и разрухи дерзкими порывами к знаниям и гигантскими стройками.