Ложный король - стр. 79
Граф засмеялся, подивившись осведомлённости казначея о своих делах и привычках.
– Такая жизнь, такая жизнь, – он почесал редкую бородёнку.
– Не доверяете невестке? – поинтересовался Чиро и поспешил развеять опасения гостя. – Прошу, поверьте, это пустое. Флорестелла совершенно бесхитростна.
– Она дочь своей матери. Кто знает, каким боком мне выйдет её родство с графиней?
– Значит, не доверяете Виттории? И отчего же, разрешите спросить?
– Разве не безумие доверять человеку, в чьём доме полным-полно тайных окошек? – граф ткнул пальцем в стену, рядом с которой пристроился Чиро. – Недоверие порождает недоверие. Тем более когда мы говорим о семье Паучихи.
– Зато это исключает любые неожиданности.
– С этим трудно спорить, – согласился граф. – А Виттория знает, что вы подсматриваете за ней и председателем Гильдии?
– Ну, разумеется, – покивал казначей. – Она сама меня об этом попросила. Если вы действительно читаете письма Флорестеллы, то для вас не будет новостью, что я не только отвечаю за деньги Виттории, но также являюсь и её доверенным лицом, и потому я всегда должен знать, что происходит в любых уголках её территории. К тому же, если де Нов позволит себе лишнее, Виттория покажет мне условный знак, и я прерву их встречу под благовидным предлогом. В отличие от моих коллег, я не служу обезличенной казне, я эгоистично служу её хозяйке. Я только на её стороне и блюду только её интересы.
– А как казначейская клятва, эгоистичный вы мой? – поинтересовался граф.
– Я придерживаюсь более прогрессивных взглядов на традиции.
– И вас ещё не лишили за это лицензии?
– Как видите.
– Хм… Впрочем, чему тут удивляться? – граф жестом подозвал служанку с подносом и взял засушенный фрукт из чаши с курагой. – И что там? Оплела уже Виттория жертву паутиной или пока просто играет?
– О, она только начала, – Чиро внимательно вгляделся в окошко, следя за происходящим по ту сторону. – Хотите присоединиться? – он кивком пригласил графа на соседнее кресло возле такого же тайного окошка в метре от себя. Урбино с энтузиазмом принял приглашение и с невероятной прытью для человека своего возраста и со своими болячками быстро оказался в указанной точке, прильнув к окошку лицом.
Первое, что он увидел, когда взглянул внутрь, была светлая уютная комната, настолько плотно занавешенная лёгкими кружевными полотнами, что невольно напоминала паучий кокон изнутри. Посередине за изящным чайным столиком белого дерева сидела женщина в кружевном платье с атласными вставками. Маленькая, с волнистыми волосами цвета горького шоколада, румяная, светлоглазая, аккуратная – она излучала такую ауру благополучия и доброжелательности, что можно было невольно поддаться обманчивому ощущению безопасности и принять её за безобидное существо. Виттория-Лара даже в молодости не отличалась какой-либо красотой. От признанных шенойских красавиц, дородных пылких девиц с широкими бёдрами и пышными формами, её отличали слишком мелкие черты лица, слишком худое телосложение, слишком низкий рост и нос с ярко выраженной горбинкой. Впрочем, все свои возможные недостатки она с лихвой компенсировала удивительным обаянием и взглядом невероятно счастливой женщины, чему не могло помешать ни то печальное обстоятельство, что после последних тяжёлых родов месяц назад она потеряла возможность ходить, ни то, что после этого она была вынуждена постоянно принимать обезболивающие настойки. Вдобавок ко всему, Паучиха относилась к тому типу женщин, которые становились с возрастом только краше, и потому, по мнению многих приближённых к шенойскому двору, несмотря на инвалидность, графиня Аларкон считалась одной из самых привлекательных женщин своего края, в пику тем, кто оценивал её красоту прямо пропорциональной размеру её капитала.