Ложный король - стр. 73
Фермин был тучным, грузным мужчиной. Свою внушительную комплекцию он списывал на замедленное пищеварение и раннюю подагру в то время, как на Вилле де Валента бытовало мнение, что причиной, скорее всего, являлось то, что лекарь семьи Монтонари ел больше кого бы то ни было, не делая различий по плотности блюд между завтраком, обедом и ужином, а также никогда не отказывал себе ни во втором завтраке, ни в полднике, ни во втором обеде, ни в традиционном вечернем чаепитии.
Как все люди его профессии, он носил белый сюртук с красной каймой на рукавах и обвязывал талию – если то пузо, что росло у него прямо под грудью, можно было так назвать, – серым поясом с многочисленными карманами, в которых он, по обычаю, хранил массу флакончиков с целебными настойками, кое- какие инструменты, изготовленные им же таблетки и даже небольшую фляжку с вином. Помимо избыточной массы Фермина отличал и довольно-таки большой рост, как если бы среди его предков отметились великаны. Лекарь был на полторы головы выше даже далеко не низкорослого графа Монтонари, а ладони его были такой величины, что запросто могли вместить с десяток пузырьков с разными снадобьями. Чтобы сшить ему обувь или одежду, сапожникам и портным приходилось использовать в полтора раза больше материалов, что делало лекаря их любимым клиентом. А чтобы накормить – в два раза больше еды, из-за чего граф выделил ему отдельного повара.
Вопреки своим непривычным для обычного человека габаритам, Фермин обладал весьма маленьким лицом, будто оно в своё время не успело вырасти вслед за телом, отчего вид у лекаря был достаточно нелепым, как у маленького ребёнка, внезапно оказавшегося заложником великаньего тела. Фермин стеснялся этого недостатка, и потому предпочитал прятать своё лицо младенца за густой пушистой бородой. Особенной представительностью и солидностью вопреки его ожиданиям, борода его не наделяла, но зато, как только она появилась на его лице, его перестали бояться дети, отчего осмотр их ссадин и опрелостей становился гораздо спокойнее.
При своей кажущейся неповоротливости кантамбрийский мастер снадобий обладал удивительной способностью передвигаться по Вилле де Валента с невероятной быстротой и проворностью. Утром, едва успевали пропеть зорянки, он уже ухитрялся спуститься в свою лабораторию и сварить новое обезболивающее для графа, осмотреть осипшее горло певчего, который накануне напился из фонтана холодной воды, ощупать живот старшей кухарки, которая была уже пятый раз на сносях, и предупредить, чтобы она перестала тягать тяжёлые противни. Сегодня к девяти утра он уже принял пятерых слуг с различными жалобами, от фурункулов за ушами до мозолей; их тётушек с жалобами на странный колдовской кашель; троих детей с серными пробками и поносом; их младших сестёр и старших братьев с головной болью и царапинами; одну придворную даму с жалобой на ежемесячное недомогание; и даже её мужа со срамной болезнью, подхваченной им в Доме невест, которую тот теперь всеми правдами и неправдами отчаянно пытался скрыть от супруги.