Ложный король - стр. 53
– Не опрокинь, – сказала ведьма. – Ради желанного нужно идти до конца.
И я не опрокинула чашу, хотя мне и было безумно больно. Видите шрам от ожога на моих ладонях?
Гастер пригляделся. Левая ладонь Меланты была немного неровной, как действительно от ожога, а ещё под кожей он заметил странный знак…
– Его я получила в ту самую ночь. Потом я увидела кровь. Ведьма достала откуда-то голубя и полоснула его ножом по горлу. Она призвала меня:
– Стой.
И я стояла, наблюдая, как корчится от боли вспоротая птица. Ведьма сдавила рану и выжала кровь в мою чашку. Кровь смешалась с водой и вдруг вспыхнула. Сначала алым, потом синим пламенем, потом пламя потухло, а жидкость в чаше загустела.
– Теперь пей, – сказала ведьма, и я выпила. Было горько, хотелось выплюнуть каждый глоток и стошнить, но я удержалась. Когда я выпила последнюю каплю, всё вдруг исчезло. В воздухе, словно сквозь редеющий туман, проступал только жемчужный полумесяц за узловатыми ветвями, а на фоне него в небе бесшумно висела тёмная фигура с множеством рук и глазами, сверкающими, как две кровавые звезды.
– Отныне и вовек, – услышала я тихий, как шёпот ветра, голос, – венчаю вас.
И я лишилась чувств. А утром ведьма из Карарты как сквозь землю провалилась… Влахос весь день был бледен и будто отстранён ото всех, не вышел ни на завтрак, ни на обед, не вышел и к ужину. Придворный лекарь сказал, что принц приболел, и прописал ему постельный режим. Таким я его и видела в последний раз прежде, чем мы с семьёй покинули Ровенну, – больным и растерянным. Прошло два года, Влахос так и не явился в Ду Шан просить моей руки, и я прокляла ту ведьму, что не сдержала обещания. Но в ночь на Ллерион, когда я спустилась к заливу загадать желание на падающие звёзды, я увидела его. Мой Влахос шёл ко мне пешком, опираясь на посох, как бродяга, как безымянный следопыт, ловец лесных животных. Десятки лиг, пешком. Увидя меня, он заплакал и без сил упал на колени – измождённый, серый, как от хвори. Оказалось, все эти годы вдали от меня, как и обещала ведьма, он не мог найти себе места в Ровенне, его сердце рвалось за мной, но разум перечил, говоря, что мы не пара. Он метался, почти не спал, морил себя голодом и жил в аду, пока однажды, наконец, поддавшись странному наитию, не сбежал из замка и не отправился ко мне, влекомый тихим зовом, который направлял его сюда, показывая путь. Потом он увёз меня в Ровенну, и с тех пор мы больше не расставались вплоть до прихода Теабрана. Не могу сказать, что наша с ним жизнь была той, что описывают в сказках: безоблачной и тихой, полной любви. Влахос вспыльчив и порою даже жесток. Он никогда не вёл себя как примерный и заботливый муж, но мы были вместе и были по-своему счастливы. А однажды он признался, что только со мной его более не рвёт на части тот зуд где-то глубоко в груди, который мучил его каждый раз, когда мы находились в разлуке. Уезжая от меня, он не может спать, не может есть, ему плохо, и сердце рвётся обратно. Он назвал это чувство любовью, и это она. Я это знаю.