Ложь короля - стр. 29
Ее глаза заискрились слезами. Мать была адвокатом, выступала от имени людей в суде. Однажды он видел ее в деле о защите чести, и – своими глазами, своими ушами – с тайной гордостью убедился, какая она на самом деле может быть твердая, гибкая и решительная. Может, он когда-нибудь тоже станет, как она, юристом…
– Мне пятнадцать лет, – сказал он ей. – Я не ребенок. И имею право все знать. А если ты не можешь рассказать… откуда я произошел, то у нас с тобою может возникнуть проблема.
– То есть ты думаешь уехать и жить в Дании? – спросила она.
Гэри решил: пусть не расслабляется.
– А что? Может быть.
Мать поглядела на него сквозь слезы.
– Я понимаю, Гэри, что вела себя не так. Это моя вина. И я от нее не уклоняюсь.
Вина Гэри не интересовала. Он хотел лишь покончить с болезненной неуверенностью, что день ото дня точила его все ощутимей. Не хотелось и расстраивать мать – он любил ее, она была ему родная, – но она ведь сама все так осложнила.
– Погости у папы, – сказала мать, утирая слезы. – Поживи в свое удовольствие.
Да, именно этим он и займется. Сколько можно переживать…
Родители у него развелись больше года назад, сразу перед тем, как отец ушел из юстиции и переехал в другую страну. С той поры мать с кем-то встречалась, но так, нечасто. Вот тоже: что значит «часто», «не часто»? Может, лучше сказать: «серьезно», «несерьезно»? Но это тема, которую с матерью так просто не обсудишь.
Это вроде как ее дело, а не его.
Жили они с матерью в красивом доме, в симпатичном районе. Ходил он в прекрасную школу. Учился не сказать чтобы на «отлично», но успевал вполне себе ничего. Играл в бейсбол, баскетбол. Сигареты и наркотики как-то не пробовал, хотя возможность всегда была. А вот с пивком, винцом и кое-чем покрепче ознакомиться успел, но не сказать чтобы это пришлось ему по вкусу.
Пацаном он был неплохим. Во всяком случае, на это надеялся.
Так отчего в голову лезет всякое? Да еще такое, от чего просто башню рвет?
Сейчас Гэри лежал на диванчике со связанными за спиной руками и головой в шерстяном колпаке, натянутом до рта. Поездка в «Мерседесе» длилась примерно полчаса. Гэри предупредили, что если он хотя бы пикнет, рот ему заткнут кляпом.
И он молчал. Так, кстати, лучше для нервов.
Слышалось движение, но без голосов, только раз где-то в отдалении раздался бой часов.
Вот рядом послышался хрусткий шелест, как будто разорвали пластиковую упаковку, а следом – мощные, с причавкиванием, жевки.
Гэри и сам был бы не прочь что-нибудь съесть.
Запах такой щекочущий, аппетитный… Что-то с солодкой. Гэри ее обожал.