Ловушка страсти - стр. 36
Они остановились перед картиной с изображением белой лошади. Сегодня Осборн успел уже упомянуть Каналетто. Похоже, мисс Эверси любила искусство.
Чтобы поддержать разговор, герцог заметил:
– В вашем доме столько прекрасных картин. Сегодня мы не успели об этом поговорить, но, должен признаться, искусство глубоко трогает меня.
Женевьева пристально оглядела его:
– Полагаю, вам хочется убежать.
Герцог подавил улыбку.
– Вы недооцениваете меня, мисс Эверси, – заискивающим тоном произнес он. – Например, это изображение белой лошади художника…
Черт возьми!
Герцог понятия не имел, кто написал эту картину. У него в доме тоже были изображения лошадей. В конце концов, своих любимцев надо запечатлеть на холсте.
– Это Уорд, – сухо ответила Женевьева. – Джеймс Уорд.
Но теперь герцогу удалось наконец добиться ее внимания. Возможно, она намеревалась посмеяться над его глупостью.
Герцог снова взглянул в сторону Гарри Осборна, который от души веселился в компании молодых людей. Наверное, Женевьеве, перефразируя великого Шекспира, тоже хотелось быть там и в то же время не быть. Он не заметил, чтобы Гарри был особенно предан Миллисент. Или наоборот: кажется, она наслаждалась обществом всех молодых мужчин.
А некоторые из них бросали влюбленные взгляды в сторону мисс Женевьевы Эверси.
Однако она не обращала на них внимания или же принимала их неуклюжее обожание как должное, как, например, свет люстры. Ведь он постоянно горит, в нем нет ничего особенного, как и в цветах, время от времени присылаемых ей.
– Ну конечно же. Просто я вдруг позабыл имя этого художника, поскольку восхищался вашим платьем, – просто добавил герцог, чтобы Женевьева могла от души посмеяться над его глупостью, и уголок ее губ чуть приподнялся в саркастической усмешке. – Но я сразу понял, что это именно Уорд.
Она не хмыкнула презрительно, но ее глаза недоверчиво расширились. Будь у Женевьевы не столь изысканные манеры, она бы просто закатила глаза.
– Что ж, отлично. Я сразу понял, что это высокое искусство, а не просто картинка, нарисованная, к примеру, вашей шестилетней племянницей, – добавил герцог.
За это он был вознагражден искренней, хотя и чуть вымученной улыбкой. Она исчезла столь же быстро, как и появилась.
Герцог заметил, что у Женевьевы были бледно-розовые губы. Изящные и сулящие надежды, словно еще не распустившаяся роза. Когда она улыбалась, на ее щеках появлялись ямочки.
Он попытался сохранять спокойствие. Происходящее сбивало его с толку. Ведь и на прогулке у Женевьевы были те же губы. Они не возникли вечером вместе с другим платьем.