Ловушка для тигра - стр. 6
– Ты хозяевам своим так и скажи: пусть идут на… – Максим сдержался, сквернословов он не выносил да и сам матерился крайне редко. «Не порти карму», – говорила ему в таких случаях Ленка, а жену Максим любил, и к словам ее прислушивался. Да и не тот сейчас случай, чтобы одним в запале сказанным, неосторожным словом портить себе и без того непростой цикл грядущих рождений и воплощений. Но о жестах в индийской религии и философии не упоминалось, поэтому кары за комбинацию из пальцев можно не опасаться.
– Я молчать не буду, – пообещал Максим. – Скажу все, что знаю. Родственники, если захотят, сами все выяснят – и фамилию, и место жительства того, кто операцией тогда командовал. Я выполнял приказ полковника, – повторил Максим, – с него и спрос.
В коридоре послышались голоса, звуки торопливых шагов, кто-то остановился рядом с дверью соседнего кабинета, зазвенел ключами. Майор словно очнулся, уставился на непокорного капитана исподлобья и сделал последнюю попытку уговорить строптивца:
– Да ты хоть представляешь, что с тобой будет, если ты не согласишься, дурак? Даже не с тобой – с семьей твоей. Дочери твоей сколько – девять лет, кажется? Ты их видел, тех, родственников? Им ее только покажи да фамилию твою назови – и все. Хорошо, если… – Кадровик попятился, наткнулся задницей на стол, плюхнулся на него, вытаращил глаза.
Максим мгновенно оказался рядом, брезгливо, двумя пальцами взял его за отворот форменной зеленой рубашки и тихо, с расстановкой, произнес:
– Я-то их видел чаще и ближе, чем тебя, сволочь. В разных видах, живых и не очень. Если хоть одна тварь к моей дочери или жене подойдет, я тебя сам родне тех убитых отдам. Живым и, по возможности, здоровым. Поэтому не пей и поджелудочную свою лечи, чтобы раньше времени не загнуться.
Пальцы левой руки непроизвольно сжались в кулак. От греха подальше пришлось убрать руку за спину, отпустить жертву. Еле живой от страха кадровик зашевелился, попытался сползти со стола, но Максим стоял слишком близко. Майор затих, смотрел почти жалобно, как пойманный хозяином за поеданием дохлятины пес. Максим направился к дверям, но остановился на полпути.
– Придурок ты, Логинов, какой же ты придурок! – прошипел ему вслед майор.
Максим не стал отвечать, давно пора было прекратить это представление. Сам виноват, сработал глубоко сидящий в сознании постулат: не ждать подлянки от своих, грубо говоря, надеяться, что дерьмо запахнет фиалками. Уж к тридцати пяти годам мог бы сообразить, что так не бывает и запах у этой субстанции всегда и везде один и тот же, так нет – все ждет чуда. И вот дождался, в очередной раз наступил на милые сердцу грабли. А майор просто так отпускать Максима не желал, жаждал сатисфакции за пережитое унижение.