Ловушка для плейбоя - стр. 21
Пока я думаю, как бы спровадить Игоря обратно на его место, происходят две вещи.
Во-первых, Грачёв закатывает рукава своей толстовки, и на его левой руке я вижу огромную татуировку в виде волка. Это настолько меня поражает, что я не могу отвести взгляда; сделать себе татуировку всю жизнь было моей голубой мечтой, но стоило мне заикнуться об этом перед отцом, и я тут же об этом пожалела, потому что таким злым не видела его ещё никогда. В общем, «портить» своё тело мне было запрещено окончательно и бесповоротно, и мне только и оставалось, что пускать слюни на чужие тату. А ещё у него, оказывается, выбрита полоска на правой брови, чего я раньше не замечала, потому что старалась не смотреть ему в лицо. От Игоря мой интерес к его персоне не укрылся, и кривая ухмылка на его и без того довольном лице стала ещё шире.
Во-вторых, мне стоило внимательнее просмотреть своё расписание на сегодня, а не нестись в аудиторию сломя голову, потому что в помещение после звонка входит... мой отец. И хотя все уже и так знают, кем он мне приходится, я всё равно задерживаю дыхание, когда его взгляд задерживается на мне дольше, чем на всех остальных.
– Плюй на всех, – неожиданно раздаётся уверенное над ухом. – Они просто завидуют.
Поворачиваюсь к Игорю и вопросительно выгибаю бровь; рядом с ним я сразу забывала о том, что мне неуютно, вместо этого выпуская иголки.
– Что, неужели и ты тоже?
Парень фыркает. Вот нравится мне его расслабленность, надо тоже так научиться.
– Ну, нет, мне точно незачем. А вот у тебя с этим явные проблемы, так что придётся взять тебя под крыло, пока не освоишься.
Эмм... Чего?
– Что ты хочешь этим сказать? – недоумеваю.
По губам Грачёва расползается какая-то плотоядная улыбка, от которой у меня дёргаются коленки.
– Буду присматривать за тобой. Возможен вариант «двадцать четыре на семь», но мы его, пожалуй, оставим на попозже, когда ты поймёшь, что я – твой принц.
– От скромности не помрёшь, – обалдело роняю и отворачиваюсь, словив недовольный взгляд отца.
Кажется, дома мне кое от кого прилетит за невнимательность на парах.
– Наглость – второе счастье, малышка, – качает головой. – Скромняги в этом мире не выживают.
– Пожалуй, я буду придерживаться золотой середины, – подпираю голову рукой, давая понять, что этот разговор закончен.
Пара протекает скучно и неинтересно даже при том, что её ведёт мой родитель; к концу занятия я практически клюю носом от монотонного голоса папы, так что на перерыве решено сделать ещё один набег на кофемат. Вот только насладиться короткой передышкой мне не дают: решительно выбравшись из-за стола, Игорь подстраивается под мой шаг.