Ловушка для адвоката - стр. 24
Компьютер мелодично звякнул, извещая о приходе почты, и Макферсон взглянула на экран.
– От Джона Риваса из сотого отдела, обвинителя на вечерних предварительных слушаниях, – сказала она. – У Джессапа появился защитник, приехал ходатайствовать об освобождении под залог до суда. Клиента привезут из городской тюрьмы последним автобусом.
– Кто защитник? – спросил Холлер.
– Ты не поверишь – сам Ловкач. Клайв Ройс взялся защищать Джессапа pro bono[2], на свой страх и риск. Принял дело от «Генетической справедливости».
Босх хорошо знал это имя. Клайв Ройс был известнейшей фигурой, любимцем публики и журналистов. Он никогда не упускал возможности высказать перед камерами все, что не имел права упоминать в суде.
Холлер скривился:
– Ясное дело, pro bono, зачем ему гонорар? Пиар в новостях и газетные заголовки куда важнее.
– Ни разу не выступала против него, – покачала головой Макферсон. – Сгораю от нетерпения.
– Джессап уже в списке слушаний?
– Еще нет, Ройс пока говорит с секретарем. Ривас спрашивает, брать ему это на себя или ждать нас? Он будет возражать против освобождения.
– Нет, мы сами, – решил Холлер. – Идем.
Макферсон закрыла ноутбук. Босх опустил крышку коробки с вещдоками. Холлер повернулся к нему:
– Гарри, ты с нами? Поглядим врагу в лицо.
– Я с ним уже семь часов провел.
Макферсон улыбнулась:
– Думаю, что Микки имел в виду не Джессапа.
Босх понимающе кивнул. Главным противником для Холлера был Клайв Ройс.
– Нет, я пас, – сказал Босх. – Лучше отвезу все это в отдел криминалистики и поскорее займусь поисками свидетельницы. Когда найду, дам знать.
Вторник, 16 февраля, 17:30
Сотый отдел располагал самым большим помещением в здании уголовного суда. Здесь проходили утренние и вечерние предварительные слушания – двойные впускные ворота местной системы правосудия. По закону каждый арестованный должен был предстать перед судьей в течение двадцати четырех часов, и для этого требовался просторный зал, где могли разместиться все родственники и друзья подсудимого. Большинство из них пока не имели представления о длительном и изматывающем пути, на который он ступал в этот день. На предварительном слушании можно было увидеть родителей, жен и невесток, дядей и теток и даже соседей, пришедших поддержать человека, которому предъявлялось обвинение, и выразить возмущение по поводу его ареста. Восемнадцать месяцев спустя, когда колесница правосудия, поскрипывая, приближалась к конечной цели – вынесению приговора, из первоначальной толпы хорошо еще, если оставалась старушка-мать.
Публика по ту сторону ограждения, включавшая юристов всех мастей, была почти столь же многочисленна. Седые ветераны, скучающие государственные защитники, усталые обвинители, пройдошистые «советники» гангстерских синдикатов, газетчики… Одни кучковались у адвокатских столов, другие теснились у загородки из оргстекла, шепотом переговариваясь с клиентами.