Ловелас для брюнетки - стр. 55

  Резко подрываюсь с кровати, хватаю телефон, чувствуя, как дрожат руки. Так, Карина, соберись и не паникуй раньше времени. На мгновение замираю и прислушиваюсь – за дверью тишина, которая давит с неимоверной силой. И все-таки решаюсь проверить свои догадки – снимаю блокировку с экрана, нахожу нужный номер в телефонной книге и делаю вызов.

  Гудки раздаются в унисон с сердечным ритмом – Господи, Рома, возьми трубку!

- Да, - слышу сонный голос после пятого гудка, однако за дверью все так же тихо.

- Валевский, миленький, ты спишь? – произношу слова, как скороговорку, судорожно поглядываю на ручку двери.

- Карина, твою мать! – ворчит парень на другом конце провода, а спустя несколько секунд продолжает: - Два часа ночи, ты сдурела совсем?

- Рома, здесь кто-то ходит по коридору, - я замолкаю и на цыпочках направляюсь к выходу.

  Останавливаюсь возле запертой двери и прикладываю к ней свободное ухо.

- Ты детективов пересмотрела? – бухтит Валевский, кажется, не желая мне верить.

- Говорю тебе, кто-то стоит за моей дверью, - пытаюсь все-таки выловить хоть малейший шорох в коридоре, однако там по-прежнему стоит гробовая тишина.

- Спроси, кто, - делает собственный вывод Рома, чем вгоняет меня немного в ступор.

  А действительно, чего это я сама не догадалась? Может, и нет там никого, за этой дурацкой дверью? Напридумывала себе небылиц, а по факту…

- Кто? – произношу громко, обращаясь к запертой двери.

  Секунда, две, три – один удар сердца, второй, третий… И за дверью слышатся быстрые шаги, которые удаляются.

Меня словно парализует от ужаса, а дыхание останавливается на несколько секунд.

- Карина, ау! – орет Валевский, а я лишь прислоняюсь к деревянной поверхности спиной и медленно оседаю на пол.

- Он ушел, - еле нахожу в себе силы, чтобы разговаривать, потому что даже сейчас воздуха не хватает.

  Мама дорогая, я чуть разрыв сердца от страха не получила! Слава Богу, хоть голос знакомый в трубке слышу, который продолжает бухтеть:

- Кто «он», Карина? – не унимается Валевский, продолжая свой допрос с пристрастием.

- Откуда я знаю! – выдаю довольно громко и резко, все еще пребывая в какой-то прострации. – Рома, миленький, приезжай, иначе я до утра не доживу, - я ною, пытаясь надавить на жалость, напрочь забыв о нашей с ним вражде.

  Сейчас вместо смелости и решительности ощущаю себя слабой и напуганной девочкой, которая нуждается в защите и утешении.

  Неужели Валевский такой тугодум, что не понимает, как мне страшно? И ничего я не придумываю, как он, наверное, считает – за дверью действительно кто-то стоял, а потом, услышав мой голос, быстренько сбежал.