Ловцы запретных желаний - стр. 12
– Что же он сделал в итоге? – с интересом спросил Константин.
– Записал номер моего телефона. Обещал позвонить, – Алина улыбнулась, – и не позвонил.
– Ты расстроилась?
– Не особенно. То есть это я сейчас понимаю, что почти не расстроилась, тогда же мне полагалось терзаться, убиваться и проливать горькие слезы. Что я и делала со свойственной мне добросовестностью.
Лежа рядом, почти раздетые на велюровом покрывале кофейного цвета, они молча смотрели друг другу в глаза.
– Это не любовь, Алина.
– Знаешь, я не уверена, что в моей жизни было чувство… или состояние… или отношение… которое ты назвал бы любовью. Мне кажется, у тебя довольно своеобразное понимание вопроса.
Он не ответил. Неторопливо снял с нее оставшуюся одежду, коснулся губами сомкнутых век, словно успокаивая, внушая безмолвно «все будет хорошо».
И да – все было хорошо. Даже слишком хорошо для первого раза.
4
Он поймал на себе взгляд сидящей на другом конце стола Ольги – взгляд, в котором читалось напряженное любопытство, – улыбнулся и повернул к ней стоящую рядом бутылку, предлагая обратить внимание на этикетку. Ольга вопросительно вскинула бровь. Константин энергично кивнул в знак одобрения. Повернулся к производителю.
– Стоимость?
– Двенадцать евро за бутылку.
Переглянувшись с Игорем, Константин скорбно вздохнул.
Он догадывался, что Алина сейчас думает только о том, кто и что про них думает, но сам в глубине души был абсолютно уверен, что никто про них не думает вообще. Никто, кроме Ольги. Но с этим надо было просто смириться, как с неизбежным злом.
При посадке в машину они случайно оказались рядом на заднем сиденье «форда», а Ольгу и Ростислава – вот уж повезло так повезло! – Георгиос и Леонидас увлекли за собой в «BMW». Водитель включил радио. Греческую музыку не спутаешь ни с какой другой. Вечерами сидеть на террасе, пить Метаксу, слушать эти песни, глядя на виноградник, покрывающий южные склоны Вермиона, – и так всю жизнь, до конца дней своих, да…
Едва вереница из трех авто выехала на большую дорогу, рука Алины скользнула Константину под рубашку, и он почувствовал, как острые ноготки вонзились в кожу чуть выше поясницы. Губы сами собой растянулись в улыбке. В многозначительной улыбке заговорщика, преисполненного сознанием дерзости существующего заговора.
– У меня синяк на шее, – еле слышно выдохнула Алина.
Синяк? На шее? Ах, да. Он поцеловал ее вчера в постели, и поцелуй перешел в укус. Поэтому волосы ее сегодня распущены.
– Теперь ты решила сделать мне синяк на спине? – повернув голову, так же тихо произнес он.