Лоуни - стр. 35

– Я не знаю, преподобный отец.

– В ризнице ее не может быть? Или в жилых помещениях?

– Нет, преподобный отец.

– Как ты думаешь, кто-то из ребят может знать?

– Я не знаю, преподобный отец.

– Имеет мне смысл спросить их?

– Не могу сказать, преподобный отец. Может быть.

Отец Бернард взглянул на меня, и я начал сдавать карты.

– Понимаешь, Тонто, исповедь предполагает обязательство хранить тайну. Я не смогу рассказать ни одной душе то, что ты скажешь мне, – сказал он. Затем, помолчав минуту, продолжил: – Даже если мне пистолет к виску приставят.

Я быстро взглянул на священника, предполагая, что он каким-то образом смог увидеть винтовку, но отец Бернард собрал карты вместе и принялся перебирать их.

– Но я же не на исповеди, преподобный отец, – улыбнулся я.

Он засмеялся. С лестницы послышался голос Матери – она звала священника.

– Подумай об этом, Тонто, – попросил он и поднялся, чтобы открыть дверь. – Если что-нибудь придет тебе в голову, дай мне знать.

Мать вошла.

– А, вы здесь, – сказала она. – Надеюсь, эти двое не слишком вас задерживают, преподобный отец.

– Совсем нет, миссис Смит, – отвечал он. – Я просто хотел посмотреть, лучше ли они играют в карты, чем раньше.

– А… – отозвалась Мать, смущенная оттого, что отец Бернард изобрел какой-то изощренный тест с целью определить, не играем ли мы тайно в азартные игры. – И как, лучше?

– Совсем нет, – ответил священник, подмигивая мне. – По-прежнему страшно мухлюют.

– А… – протянула Мать, – ну, если можно, я хотела бы отвлечь вас на минутку, преподобный отец. Есть несколько моментов, которые я хотела бы с вами обсудить.

– Я в вашем распоряжении, миссис Смит, – ответил отец Бернард.

Он встал и направился к выходу мимо Матери, которая придержала для него дверь.

Когда он спустился по лестнице вниз, Мать набросилась на меня:

– Почему Эндрю еще не спит? Ты же знаешь, что он плохо себя чувствует, когда устает.

– Знаю.

– Так, если ты знаешь, прекрати паясничать и уложи его спать.

– Хорошо.

Мать оглядела нас обоих и вышла. Я немного подождал и выскользнул за дверь к лестнице.

– Не знаю, осознали ли вы это, преподобный отец, – начала Мать, когда они спустились вниз, – но отец Уилфрид был всегда открыт для исповеди, когда мы приезжали сюда.

Они остановились в коридоре рядом с комнатой отца Бернарда. Мать скрестила руки на груди – поза, которую она стала принимать с тех пор, как отец Бернард появился в Сент-Джуд.

– Понимаю, – согласился он и кивком головы указал на дверь чулана под лестницей. – Не здесь, наверно?

Мать одарила священника снисходительной улыбкой: