Лоскутик и Облако - стр. 15
Лоскутик не посмела больше спорить.
Они вышли на улицу.
Одиннадцать пуделей и дворняжка резво бежали по улице, деловито обнюхивая тумбы и заборы. Лоскутик с убитым видом плелась за ними.
Прохожие останавливались, оборачивались, долго смотрели им вслед.
Чем ближе подходили они к лавке Мельхиора, тем хуже становилось Лоскутику.
Сначала у неё разболелась голова, потом стало стрелять в ухо. Она семь раз чихнула, а нижняя челюсть начала отплясывать такой танец, что Лоскутику пришлось ухватиться за щёку рукой.
– Зубы болят? – с сочувствием спросила дворняжка. – Однажды у меня тоже вот так разболелись зубы. Ноют и ноют. Просто лететь не могу. Что делать? Но я не растерялась. Тут же превратилась в лодку с парусом. А как известно, у лодки с парусом нет зубов. А раз нет зубов, то и болеть нечему. Жаль, что ты никак не можешь превратиться в лодку с парусом…
Но Лоскутик не слушала болтовню дворняжки.
В конце улицы показалась лавка Мельхиора. Тут одна нога у Лоскутика почему-то перестала сгибаться, и Лоскутик принялась отчаянно хромать.
Потом у неё так скрючило руку, что она просто не могла её поднять, чтобы толкнуть дверь в лавку.
Но делать было нечего. Двенадцать собак стояли рядышком и влажно дышали ей на голые ноги.
Колокольчик над дверью беспечно и радостно пропел короткую песенку, ведь ему было всё равно, кто открывает дверь.
Лоскутик ещё надеялась, что в лавке никого не будет.
Но ей не повезло. На её несчастье, Мельхиор и его жена были в лавке.
Они так и остолбенели, когда Лоскутик вошла в дверь.
Они были удивительно похожи на кота и кошку, которые застыли на месте, увидев, что наивный мышонок сам идёт к ним в лапы.
– Пожалуйста, коробочку кра… – начала Лоскутик и даже не смогла договорить.
Лоскутик выронила серебряную монету. Монета покатилась по прилавку, делая круг. Лавочница быстро накрыла её ладонью, как бабочку или кузнечика.
В ту же секунду Мельхиор крепко схватил Лоскутика за руку.
Лоскутик завертелась, стараясь вырваться.
Если бы она могла оставить Мельхиору руку, как ящерица оставляет свой хвост, она бы это непременно сделала, даже если бы у неё не было никакой надежды отрастить себе новую.
Она дёргалась изо всех сил, но Мельхиор держал её крепко.
– Пустите! – закричала Лоскутик.
– Какая наглость… – прошипела лавочница.
– Жена, принеси плётку. Она висит за дверью, – ухмыльнулся Мельхиор.
Но лавочница не успела сделать и двух шагов.
В эту минуту в лавку не спеша, одна за другой, вошли двенадцать белых собак.
В тёмной лавке как-то сразу посветлело от их белоснежной шерсти.
– Здравствуйте, – небрежно кивнула хозяевам дворняжка, даже не взглянув на Лоскутика.