Лошадь Пржевальского - стр. 4
Знакомство с будущей женой, уроженкой солнечного черноморского поселка, никаких житейских проблем не принесло. Яна так старалась понравиться и закрепиться, что радостно откликалась на любые увлечения Макара, восхищалась Роном, стала преданной спортивной болельщицей, освоила вождение. Он был благодарен своей жене и за то, что та нормально восприняла его имя, которого он стеснялся с первого класса. По его мнению, оно было деревенским и смешным, практически Мазай, а одноклассники постоянно спрашивали, куда же он все-таки гонял своих телят.
В самом начале совместного проживания девушка позволяла Рону облизывать ее красивое правильное лицо, даже с косметикой перестала перебарщивать, чтобы пес мог вылизывать его без ущерба для обоих участников процесса. Когда же Яна поселилась в квартире окончательно, то не возражала, когда Ронька утром по выходным пытался вытащить Макара из постели, сама, правда, от этой чести мило отказывалась. Ворчание и наезды по собачьему вопросу начались с появлением в образовавшейся семье Аньки: «Он лезет к ребенку, убери собаку. Рон, противный, отстань! Макар, вымой ему лапы. Покорми сам, мне некогда. Сам выведешь, я занята, вот и приезжай пораньше.» А позднее: «Анюта, не лезь к собаке, не таскай ее за хвост, укусит».
Укусит! Да Рон обожал малышку, он принял ее под свое покровительство, радостно таскал за собой в санках на специальной шлейке, позволял делать с собой все, что хочет, терпел ее измывательства и душащие объятия и только подставлял башку или живот, чтобы почесала. И тихо лил слюни у нее за спиной, подскуливал и елозил попой с мельтешащим хвостом, пока Анька с урчанием ела сырники, которые обожали оба. Чтобы не злить Яну, Анька незаметно совала кусочек сырника прямо в рот опасному зверю, молча заглатывающему выпрошенное счастье. Но упаси, господи, если кусок падал на пол и был съеден оттуда – за жирное пятно на полу наказывали обоих.
И вот с этим любимым, украшающим собой практически все воспоминания последних тринадцати лет жизни существом, пришлось навсегда расстаться. Его земное существование подошло к концу, а у Макара из груди с корнями вырвали кровоточащий комок, и посередине образовалась пустая черная ноющая дыра.
Не было сил возвращаться в квартиру, где никто не ждал, не извивался всем телом при встрече, не мел обрубком хвоста со скоростью винта вертолета, не пускал лужу от счастья, если ты возвращался после командировки или отпуска. Некому было передавать привет от Аньки и рассказывать, как она скучает, как собирается приехать и бороздить вместе все сугробы и залезать во все лужи, некому было вечером чесать между ушами и не с кем обсуждать очевидные глупости очередного детектива или боевика, если удавалось вечером доползти до телевизора, а не упасть в постель бездыханным после короткой прогулки.