Лорды Белого замка - стр. 22
Генрих тронул изуродованный щит.
– Отнеси щит в оружейную мастерскую, пусть им там займутся, – сказал он. – Счет за ремонт пришлешь лорду Иоанну.
– Благодарю вас, сир, но я в состоянии заплатить за починку сам.
– Смотри, Фульк Фицуорин, как бы однажды твоя непомерная гордость не сослужила тебе плохую службу, – предостерег его Генрих.
Фульк склонил голову, и король удалился. Де Гланвиль остался.
– Мне казалось, что лорду Уолтеру хватит благоразумия запретить тебе разгуливать возле королевских покоев, – резко заметил он.
– Он и не разрешал ничего подобного, сэр, но мне нужно было забрать свой щит.
– Значит, лорд Уолтер не знает, что ты ушел? – с сомнением посмотрел на него де Гланвиль.
– Он отправился в аббатство, – ответил Фульк, облизнув губы. – С архидьяконом Йоркским.
– Понятно. В таком случае молись, чтобы Уолтер был в снисходительном расположении духа, когда вернется. – Юстициарий жестом разрешил юноше удалиться.
– Сэр, – поклонился молодой человек и развернулся, чтобы идти к выходу.
– И вот еще что, Фицуорин.
– Да, сэр? – Фульк остановился и оглянулся через плечо.
– Король не зря предупреждал тебя насчет гордости. На твоем месте я ходил бы с оглядкой и вообще вел бы себя весьма осторожно. Принц Иоанн наверняка затаил на тебя злобу за сегодняшнее происшествие, а память у него долгая.
Фульк приподнял испорченный щит, так что тот закрыл его от плеча до голени. И заверил юстициария:
– Я всегда осторожен, сэр.
Глава 3
Поместье Ламборн, январь 1185 года
Хависа Фицуорин открыла сонные глаза. Было утро – по крайней мере, ей так показалось: из спальни через полог кровати проникали приглушенные звуки. Зимой, когда все ставни запирали от непогоды, трудно было отличить день от ночи.
Глаза у нее припухли и слезились, а во рту было сухо: расплата за слишком бурное празднование Двенадцатой ночи[4]. Накануне они откупорили бочонок своего лучшего гасконского вина, а от танцев у Хависы разгорелась жажда.
– Кажется, я здесь единственный сильный человек, которому любое спиртное нипочем, – прошептал ей в ухо муж, когда они проносились мимо друг друга, танцуя неистовый кароль.
Он сильно развеселился от вина, хотя, похоже, и впрямь нисколько не опьянел.
– Докажи, – рассмеялась в ответ Хависа, и дыхание ее вдруг участилось, а лоно потяжелело от желания.
И он доказал. Хависа не настолько захмелела, чтобы не помнить жар его губ на своих грудях, дразнящую игру языка и крепкую мужскую силу, заставлявшую ее тело растворяться в блаженном ликовании.
Между ними всегда было так, за что Хависа неустанно благодарила Бога в молитвах. Браки заключались ради выгодных альянсов, ради получения земель и богатства, с целью приобрести влияние, но никогда – из-за любви. С Фульком, которого за смуглый цвет лица прозвали Брюнином