Лопухи и лебеда - стр. 27
– Нас видели в день отъезда. На вокзале.
– Кто?
– Хуже не бывает. – Вялая ухмылка появилась на его лице. – Ее мать… Какой дьявол ее туда занес!
Он затолкал сигарету в пепельницу.
– Конечно, это ничего не меняет, – пробурчал он. – Просто зло берет. Вдруг начинаешь чувствовать себя… подлецом… Скорей бы этот камень свалить!
Саша приподняла спичечный коробок над столом и медленно разжала пальцы.
Илья с силой стукнул себя кулаком по лбу.
– А вот влезла в башку одна глупость и житья не дает, отравляет все… Однажды сидели на кухне втроем, подруга к ней пришла. А я чего-то завелся, рта не закрывал. Раздражение какое-то было, не знаю отчего. Ну и стукнул ногой по табуретке, на которой она сидела. Шутки ради… и вышиб, конечно… Она – как грохнется спиной об пол, и затылком. Так вдруг заплакала! Сморщила лицо, знаешь, как дети… С такой обидой!
Склонив набок голову, Саша рассматривала спички.
– Ты пойми. Мне жалеть не о чем. Слава богу, что все это наконец случилось… А вот застряло, черт его знает почему. Вспомню, как она заплакала, – меня как будто током шибает!
Саша выпрямилась. Перед столиком остановился молодой человек. Он поклонился Саше и спросил Илью:
– Разрешите?
Илья поднял взгляд.
– Юмашев? – удивился подошедший. – Здорово, Илюха! Тебя-то как сюда занесло? Извините… – Он улыбнулся Саше.
– Случайно, – непроницаемо сказал Илья. – Знакомьтесь, это – Вадим, Саша… – Он не то чтобы запнулся, сделал паузу, Саша ощутила ее, и добавил: – Моя жена.
Неприметная искорка мелькнула в глазах Вадима и тут же скрылась в улыбке.
– Кириллов, – представился он. – Очень рад. Я присяду, вы не возражаете?
На нем был отлично пошитый, в талию, костюм, яркая рубашка, цветастый галстук, и такой же платок высовывался из нагрудного кармана.
– А я тут мотаюсь с очередными финнами. Измаялся вконец… Группа попалась тяжелая…
– Вы переводчик? – спросила Саша.
– Гид, – коротко пояснил он, достал пачку хороших сигарет, протянул Саше, она взяла, а Илья курил свою. – Они вообще-то народ спокойный, закладывают только… Дома-то у них вроде сухого закона… – Он засмеялся, щелкнул зажигалкой и поднес огня Саше. – Журналист один, сволочь, навязался на мою душу, все время воду мутит… Ты-то как? Кого-нибудь из наших видишь?
– Редко, – сказал Илья.
– Я тут Абросимова встретил – все такой же болван… А Славка Розанов в Париже, корреспондент АПН, представляешь? – Он покачал головой. – Ты, кажется, в аспирантуре был? Кто-то из ребят мне говорил, не помню… Защитился?
Лицо Ильи вдруг стало непроницаемым, пьяные искорки в глазах.
– А меня выгнали, – сказал он. – За пьянку.