Лондон. Темная сторона (сборник) - стр. 27
Головы за шторами взмывают и ныряют абсолютно синхронно, как в кордебалете. Или как головы пары сувенирных собачек, которых в давние деньки помещали у заднего стекла автомобиля.
Ублюдки. Легче, легче. Вспомни основы добра и милосердия.
Паря над самой дальней окраиной Джонни, Коллин О’Нил ковыляет по Хэрроу-роуд к храму Божьей Матери и честит красноносых завсегдатаев сообщества анонимных алкоголиков. Ее огненно-рыжие волосы абсолютно неуместны в толпы, запах спермы вынуждает людей держаться от нее на расстоянии. Она буквально умирает от желания снова выпить. Вот она отбрасывает в сторону огненные пряди и открывает лицо, напоминающее обветренные прибрежные скалы, шмыгает носом, вдыхая воздух, который недостаточно хорош для нее, и обозревает окружающее с осуждением, свойственным лишь воистину проклятым. Ее цель – выбраться отсюда на Уэстбрун-Парк-роуд, где, если повезет, она сможет подцепить мужчину. А лучше трех.
С одиннадцати лет Коллин попадала из одной переделки в другую. В двенадцать, когда она поняла, что может получать плату за то, что ее укладывают и раскладывают, пути назад уже не было. И не было ни поездок к морю, ни игры в классики. Ни увлечений мальчиками. Ни журналов вроде «Банти» или «Джуди» с отменными выкройками и бумажными фигурками, которые можно вырезать и хранить в шкатулке. Ни спальни, где она с друзьями могла бы упражняться в искусстве поцелуев. Ни: «Что сегодня подать к чаю, мэм?» Ничего. Когда один боксер сказал, что позаботится о ней, он сдержал обещание: избивал ее до полусмерти, использовал как пепельницу и насиловал что ни день. Пойло стало для нее единственным средством защиты от мира, который не предлагал для этой цели ничего, кроме разнообразных, но одинаково бесполезных верований. Беда в том, что за эту защиту приходилось платить с каждым днем все больше. Ее цена поднималась все выше, выше и выше.
Я расхаживаю по моему маленькому «личному пространству» и выравниваю в нем все, восстанавливая параллели: край ковра и буфет, буфет и стол, стол и край ковра. Приседаю на корточки. Упс! Надо бы на два миллиметра вперед. Смахиваю пыль, прохожусь пылесосом. Так, на всякий случай. Поправляю подушки. Затем мою посуду. Так нужно, мало ли? Вытираю посуду, убираю ее на место и протираю раковину. Не начистить ли до блеска? Пожалуй! Уф, ну и запах. Тип, который изготовляет этот СИФ, или ДжИФ, или как бишь его там, истинный гений. Удаляет даже самую устойчивую грязь. Это самое правдивое заявление за сегодняшний день. Вдыхаю синтетический альпийский дух, и вот мне уже легче. Восстань, мертвец. Келли Мьюз. Глаза Келли. Номер один. Готов? Готов, как обычно.