Лондон - стр. 25
Кроме Картимандуи.
Бранвен продолжала следить за матерью. Та вела себя странно, и девочка понимала это.
Иначе с чего той было вдруг попросить у мужчин, собравшихся погрузиться в лодки, оставить для нее коракл, после чего она сорвалась с места и снова пошла на холм, с ребенком и Бранвен? Зачем, когда прочие селяне уже достигли южного берега, они обыскивали оба холма в поисках друида, который загадочно исчез? И почему мать была такой бледной и возбужденной?
Знала бы крошка! Причина поведения Картимандуи была чрезвычайно проста. Если друид столь резко и неожиданно потребовал жертв, это могло означать только одно. Общаясь с богами и обладая особым даром, жрец угадал приближение опасности. А потому пробил и ее час, ужасный. Римляне наступали. И прежняя дилемма вновь встала перед ней во всем своем неумолимом кошмаре.
Вдруг она ошиблась? Но что было делать? Не зная, о чем спросить и что сказать, она вернулась на поиски друида. Тот обязательно наставит ее, пока не будет слишком поздно.
Однако где же он? Удерживая младенца и волоча за руку Бранвен, она пересекла западный холм, спустилась, преодолела по камушкам разделявший холмы ручей и поднялась по склону восточного, рассчитывая обнаружить там старика. Но того и след простыл, и она уж почти сдалась, когда различила струйку дыма на дальней стороне. Женщина поспешила туда.
Место, именовавшееся Лондиносом, имело еще одну любопытную особенность. С того бока, что выходил на низовья реки, восточный холм снижался неровно. Тянулся уступ, который только потом загибался и спускался к воде. Оттого на юго-восточной стороне холма имелась своего рода открытая, природная сцена, поросшая травой. Уступ же и собственно холм образовывали зрительный зал. Склоны вокруг этой просторной площадки изобиловали травами, росло и несколько деревьев. Сама же площадка была покрыта лишь дерном и скудным кустарником. Именно здесь, близ берега, жрец разжег небольшой костер.
Картимандуя наблюдала сверху, но не решалась сойти. По двум причинам.
Во-первых, с ее места было видно, чем занимался друид. Он извлекал из забитых птиц кости и клал в огонь. Это означало, что он пророчествовал – секретнейший ритуал кельтских посвященных, который не следовало нарушать дерзким вторжением. Вторая причина касалась собственно места.
Дело было в во́ронах.
С незапамятных времен их колония разместилась на склонах, окружавших сей участок побережья.
Конечно, Картимандуя знала, что при должном обращении во́роны – вестники не зла, но добра. Сказывали, что их могущественные духи могли защитить кельтские племена. Наверное, именно поэтому старец выбрал это место для предсказаний. И все же Картимандуя не могла взирать на них без содрогания. Большие черные птицы с мощными клювами всегда пугали ее. Сколь мрачны и неуклюжи были они, все вспархивавшие и прыгавшие по дерну с жутким нутряным карканьем! Если она рискнет спуститься, какая-нибудь того и гляди подступится, ухватит злобно за руку или ногу, продырявит плоть!