Локомотив «Бесконечный». Последний костыль - стр. 26
Уилл разложил свои приборы.
– Не уверен, что таково мое предназначение.
– Предназначение? Это чепуха. Мужчина исполняет свой долг, чтобы пробиться в этом мире, чтобы обеспечивать семью.
Перед Уиллом поставили тарелку с бараниной. Это было одно из его любимых блюд, но аппетит пропал.
– Художник не может заработать на жизнь, Уильям, – сказал отец. – Мы с мамой с радостью давали тебе возможность рисовать и писать красками – в качестве хобби. Но все эти художники живут в нищете.
– Я не возражаю против бедности, – ответил Уилл и добавил: – Мы ведь тоже когда-то были бедными.
– Бедности не стоит стыдиться, – отозвался Джеймс Эверетт, но Уилл заметил взгляд, которым тот окинул вагон-ресторан. – Но глупо искать бедности, обладая лучшими возможностями.
– Я хочу заниматься этим больше всего на свете, – просто сказал Уилл.
Отец внимательно посмотрел на него, и на мгновение Уиллу показалось, что он заметил в его взгляде сочувствие. Но потом Джеймс Эверетт фыркнул.
– Уильям, мальчик мой, на мой взгляд, это бесплодный путь.
Уилл заставил себя попробовать еду; мясо показалось жирным и имело привкус крови. Он запил его водой.
– Я делал все, как ты хотел, – сказал он. – Я старался и хорошо учился.
– А почему бы и нет? – ответил отец с раздражением. – У тебя была возможность, редкая возможность получить прекрасное образование. Самое малое, что ты мог сделать, – это хорошо учиться.
– Да, я знаю, – ответил Уилл, разглядывая узор на скатерти, чтобы собраться с мыслями. – И я благодарен за это. Но я очень старался. Я даже на пианино целый год играл, потому что мама этого хотела, хотя сам уроки музыки ненавидел.
– Ты извлекал кошмарные звуки из этого инструмента.
– Я нарочно так делал. Больше всего я люблю рисовать. Отец пожал плечами.
– Ты и так рисуешь каждый день. Вот и продолжай.
Только после настоящей работы.
– Этого мало. Мне надо учиться, так сказал мистер Гренфелл. Я хорошо копирую. Но живописец я ужасный. И когда я рисую людей, они неправильные. Им всем не хватает… чего-то.
– И ты думаешь, модная школа в Сан-Франциско все это исправит?
– Если я не попробую, то никогда этого не узнаю.
– Ага. И ты рассчитываешь, что я оплачу этот дурацкий эксперимент?
– Я буду платить сам!
– Сам?
Уилл почувствовал, что краснеет.
– Почему нет? Ты же работал в моем возрасте.
– Я никогда не делал бы того, что делал, имей я твои возможности.
– А как же строительство железной дороги? Ты сам сказал, что это было огромное приключение, – Уилл перевел дыхание. – Я хочу свое собственное приключение.
Отец на мгновение отвел глаза.