Логанчик Миша. Проза - стр. 15
Двигатель в «Запорожце» постоянно перегревался, дымился, отец тормозил, и они сестрёнкой с маленькими цветастыми ведёрками в руках, бегали к какой-нибудь луже, или слезали с обочины вниз, к канаве, в зелёную сочную осоку, а потом охлаждали шипящий мотор, поливая и брызгая на него водой.
И эти поездки, дорога, проплывающие за окном верхушки деревьев, лягающаяся тихонько сандаликом сестричка, песни, гудение, остановки, лазания к канаве и все эти отцовские мучения с мотором, вспоминались сейчас, как счастье.
«В детстве беспричинной радости много, потом её становится всё меньше и меньше. У взрослых её вообще, – размышлял Шапкин. – И чтобы вернуть её, люди придумывают себе всякие штучки: дорогие покупки, курорты, каких-то любовниц, любовников. А счастье снаружи всё равно не приходит. И внутри оно кончилось».
«Мне, например, „Лексус“ не нужен, – вовсе не относя к себе свои же соображения о достижении счастья, теперь, когда недавно ещё несбыточная мечта могла, наконец, воплотиться в жизнь, очень конкретно размышлял Шапкин. – Я хочу простую, надёжную машину – „Логан“. Цвет возьму тёмно-серый металлик – красивый и немаркий. Назову его Мишей. Пусть будет „Логанчик Миша“. Жена права – это случай. Баранов свой, не подставит, не подведёт. Объясню ему, что без подмазки ничего не получится. Он умный человек, учёный – поймёт. Не я эти порядки устанавливал. А машину пора купить. Действительно – а вдруг дочка родит! К ней мотаться придётся, с ребёнком помогать, на дачу, на воздух его возить».
Дочка, закончив университет, осталась жить в областном центре. Из-за неё у родителей никак и не складывалось накопить на машину. Вначале всё без остатка уходило на учёбу. Но и затем, когда она стала зарабатывать, приходилось ей помогать. Вика уцепилась, именно так и говорила жена – «уцепилась» – за клерка в банке, где она работала операционисткой. Отзывалась мать о положении дочери так пренебрежительно, оттого что брак был гражданским. И чтобы это непрочное сожительство в одночасье вдруг не развалилось, а наоборот, превратилось в официально зарегистрированный союз, родители давали ей на достойную, по меркам молодых банковских клерков, жизнь – на съёмную квартиру, на заграничный отпуск, на бары, ночные клубы, фитнес, на ланчи в кафе. Вика, из-за неустойчивого положения сожительницы, была вся на нервах, денег не просила, а требовала, и злилась, что мало дают.
Та же история, вспоминал Шапкин, была и с подругой жены Шапкина. «Всё в сына вкладывала, – вздыхая, жаловалась она у них на кухне за чаем. – Холила, лелеяла, пылинки сдувала. Одна растила, от всех неприятностей оберегала, от себя кусок отрывала. Жила для Игорюнечки, а он теперь меня даже чурается. Парадокс!»