Лоцман. Сокровище государя - стр. 25
Летняя дорога из Пскова в Ригу через Дерпт насчитывала шестьдесят четыре шведские мили, а в каждой миле – около десяти верст. Торговый путь через Новгородок Ливонский оказывался куда как короче – всего-то сорок девять миль, вот купцы им и пользовались к своей выгоде. Шведы же такой путь запрещали, делая ставку на торговое развитие Дерпта. Также запрещалось вести торговлю по пути.
Все эти запреты, однако же, постоянно и повсеместно нарушались, на что местные власти, заинтересованные в привлечении товаров и капиталов, смотрели сквозь пальцы, лишь иногда – с подачи вышестоящего начальства – позволяя себе какие-то недружелюбные акции.
Зимой два этих пути – через Новгородок и Дерпт – становились короче примерно на четыре мили – за счет замерзших ручьев и болот. Еще один путь проходил по Двине-Даугаве, и – пожалуй, самый известный и людный – через маленький горок Валмиеру. Проехавший по сему пути дьяк Меркурий Крылов в докладе псковскому воеводе Ивану Хилкову дал чрезвычайно подробное описание сего пути и четко высчитал его протяженность – двести семьдесят верст.
За каждую груженую повозку, следующую, скажем, из Риги в Псков, купцам следовало платить по два талера, а ежели ехать через Дерпт – то четыре талера или даже все пять! Два талера, к примеру, стоил очень хороший стул работы венских мастеров, хорошая же кровать ценилась в десять раз больше. Так что, если кроватями мерить, так и недорого выходила пошлина… Правда, в купеческом-то обозе вовсе не одна телега была.
В гулком подвальном коридоре вдруг послышались шаги, загремели, зазвенели ключи. Лязгнув, дверь отворилась с противным скрипом.
– Якоб Меллинг, приказчик? – грубым голосом осведомился тюремный страж. – По-русски ведаешь ли?
– О, да, да, говорю! – оживился узник. – А что такое?
– Экий ты прыткий! – стражник хмыкнул и тряхнул связкой ключей. – У нас говорят – любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Много будешь знать – скоро состаришься.
– О, господин! Я просто спросил.
– Спросил он… В обчем, так! Собирайся, велено тебя в общую камору, – хмыкнув, распорядился тюремщик. – Видать, не сильно ты купцу башку проломил. Ничо! Дьяк решит, как с тобой быти.
– А когда? Когда решит-то?
– Откуда я знаю, когда? Того не ведаю.
Выходя из темницы, Бутурлин спрятал улыбку. Все пока шло по плану. Драку в кабаке у немецкого подворья Никита Петрович устроил хорошую, запоминающуюся. Сильно никого не бил, не калечил, кастет или там кинжал не вытаскивал – все на кулачках. Поскользнулся, якобы невзначай, да опрокинул пиво на торговца из Нарвы – тот не стерпел, вскочил – орясина та еще! – да хотел было засандалить обидчику в ухо! Размахнулся уже, да только сотник оказался проворнее, уклонился да треснул немца в скулу, так, что бедолага долго мотал башкой. Помотал, очухался да с рычаньем выхватил нож… Пришлось угостить оглоедушку ухватистым деревянным блюдом! Уж что под руку попалось – супротив ножа-то.