Лоцман на продажу - стр. 16
– Отчего же сегодня вышла? Стало невтерпеж?
Она выдернула руку из его пальцев. Гордые губы сурово сжались, женщина отступила.
– Погоди обижаться, – попросил он. – Я пытаюсь понять, что к чему.
Хозяйка смягчилась.
– Я и сама не понимаю толком. Что-то изменилось в мире – я еще не разобралась, что именно. Но мне захотелось к тебе явиться, и я смогла. – Она потянулась к Лоцману, заставила его нагнуть голову и прохладными, как ночной ветерок, губами коснулась лба. – Я еще приду к тебе, хочешь? – Хозяйка неожиданно смутилась, переступила с ноги на ногу и попала босыми пальцами на край полотняной салфетки. – О-о, что тут лежит! – вскричала она обрадованно, словно только сейчас обнаружила принесенный Ингмаром пирог. – Я съем кусочек?
– Сколько угодно. Постой; я сделаю ужин. – Лоцман оглянулся, прикидывая, где расставить посуду с яствами.
– Не трудись. – Красавица засмеялась. – Я хочу только пирога.
Он поднял угощение вместе с салфеткой, разломил пополам и поднес Хозяйке.
– Благодарю, – она выбрала себе долю и съела, откусывая маленькими кусочками и смакуя. – Восхитительно. В наших кладовых довольно всяческих запасов, но клянусь Ясноликой, Эстеллина стряпня превосходит все.
Хозяйка заметила, что не притронувшийся к пирогу Лоцман глядит на нее во все глаза, и улыбнулась с тихой нежностью, так не похожей на страсть, свидетелем которой он был несколько часов назад.
– Мир изменился, это правда – но пусть бы он изменился к лучшему. Доброй ночи.
Лоцмана неодолимо потянуло коснуться ее на прощание, сказать: «Как жаль, что ты уходишь». Он придвинулся, хотел было взять ее за руку – но Хозяйка неожиданно шарахнулась, точно от ядовитой змеи.
– Нет! – И еще раз, жалобно, со всхлипом: – Нет!
– Ты что? – обескураженный, он отступил.
– Я поняла… Не подходи! – выкрикнула Хозяйка с надрывом, хотя Лоцман и не думал трогаться с места. – Я все поняла! О-о, Светлоликая, будь же милосердна!
– Великий Змей! Что ты раскричалась? – Он сосредоточился – и сотворил на ладони серебряный кубок с вином. – Глотни-ка.
Женщина отшатнулась.
– Это твоя кровь, – вымолвила она трагическим шепотом. – Побереги ее.
– Конечно, сберегу, – кротко согласился Лоцман, посчитав, что Хозяйка внезапно повредилась в уме. – Смотри: она будет храниться здесь, – он поставил кубок на край малахитовой чаши. – А теперь пойдем…
У нее задрожали губы – казалось, гордая красотка вот-вот ударится в слезы. В голубых сумерках лицо в полумаске казалось призрачным и еще более прекрасным, чем при ярком солнце.
– Дурачок, – прошептала она, – не понимаешь…