Размер шрифта
-
+

Литературоведческий журнал №40 / 2017 - стр. 13

             И дни мои, как злак, сечет.
             ……………………
             О горе нам, рожденным в свет! –

скоротечность жизни и неминуемость смерти Карамзин воспринимает философски, без страха и ужаса, умиротворенно, как неизбежность, с которой надо смириться:

             Ты здесь странник, не хозяин:
             Всё оставить должен ты.
             ………………………
             Всё исчезнет, что ни видишь,
             Всё погибнет на земле;
             Самый мир сей истребится,
             Пеплом будет в некий день.
1787.

Вопрос о соотношении жизни и смерти и в дальнейшем не оставляет поэта:

             Жизнь! ты море и волненье!
             Смерть! ты пристань и покой!
«Берег» (1802).
             Блажен, кто жизнь свою кончая,
             Еще надеждою живет
             И мир, покойно оставляя,
             Без страха в темный путь идет!
«На смерть князя Г.А. Хованского» (1796).

Примечательно стихотворение Карамзина, которое он, как и в свое время Державин, пишет, пораженный скоротечной смертью знакомого ему человека. Но если у Державина смерть князя вызывает ужас и воскликнув: «Куда, Мещерский! ты сокрылся?» – он рисует затем страшный образ Смерти, что

             Глядит на всех, – и на царей,
             Кому в державу тесны миры;
             Глядит на пышных богачей,
             Что в злате и сребре кумиры;
             Глядит на прелесть и красы.
             Глядит на разум возвышенный,
             Глядит на силы дерзновенны,
             И точит лезвие косы, –

и обращается к адресату своего послания с таким заключением:

             Сей день, иль завтра умереть,
             Перфильев! должно нам конечно:
             Почто терзаться и скорбеть,
             Что смертный друг твой жил не вечно?
             Жизнь есть небес мгновенный дар;
             Устрой ее себе к покою,
             И с чистою твоей душою
             Благослови судеб удар.

То Карамзин, также воскликнув: «Но он навек от нас сокрылся!» – выражает сожаление, что скоропостижно скончавшийся, «исчез! С детьми, с друзьями не простился», – и затем рисует образ усопшего, который «был весел для других умом, любезностью своею», и наконец вместе с умершей раньше супругой «отдохнет от жизни, в коей счастья нет»:

             Теперь супруги неразлучны;
             В могиле участь их одна:
             Покоятся в жилище сна
             Или уже благополучны
             Чистейшим новым бытием!..

И заключает:

             А мы, во странствии своем
             Еще томимые сомненьем,
             Печалью, страхом и мученьем,
             Свой путь с терпением свершим!
Страница 13
На следующую страницу