Литературоведческий журнал №38 / 2015 - стр. 7

В таком случае у Сервантеса было достаточно времени, чтобы за 1613–1614 гг. (да еще с захватом января 1615-го) написать практически две трети Второй части и переработать роман насквозь, начиная с первой главы, не теряя из виду одну из новых целей – полемику с Авельянедой.

Так, почти вся восьмая глава Второй части занята разговором Дон Кихота и Санчо, в котором сконцентрированы основные сервантесовские возражения Авельянеде:

– породившая ЛК зависть, которая «ничего не таит в себе, кроме огорчений, ненависти и злобы» (86);

– искажение в ЛК образа Санчо, который, помимо того что грязнуля и обжора, выставлен плутом, в то время как он, в собственной (сервантесовской!) оценке, «хоть и плутоват, зато… простоват», и простота его – «от природы» (86), т.е. он – сказочно-фольклорный «дурак», а вовсе не пикаро;

– приписывание Дон Кихоту жажды земной славы, хотя он радеет «о славе вечной» (88), и, наконец, принижающее рыцарство противопоставление рыцарскому подвигу – подвиг монашества, в чем Дон Кихот (как и его творец) с Авельянедой спорить не смеет, но готов отстаивать равнозначность и равноценность обоих путей (рыцарства и монашества), по которым «Господь приводит верных в рай» (91).

Признавая правоту ученых, включающих в свои реконструкции не дошедшие до нас рукописи, не обязательно присоединяться к их идентификациям личности человека (или группы лиц), скрывшегося (скрывшихся) под псевдонимом «Авельянеда». Так, А. Мартин Хименес, на сей раз следуя за М. де Рикером, во множестве публикаций убежденно доказывает, что под псевдонимом «Авельянеда» скрылся однополчанин Сервантеса солдат Хименес де Пасамонте (1553 – после 1613), также участвовавший в битве при Лепанто, как и Сервантес, но позднее (в 1584 г.) оказавшийся в турецком плену, где провел 18 лет, и написавший по возвращении в Испанию свою автобиографию, о существовании которой Сервантес, несомненно, знал22: в Первой части автор ДК изобразил Херонимо де Пасамонте в обличье каторжника под именем Хинеса де Пасамонте (I, XXII), а во Второй – в личине одноглазого «Маэсе Педро», владельца кукольного театра и хозяина обезьянки-предсказательницы – как и ее «хозяин», связанный с нечистой силой23, она может знать только настоящее. Как нам представляется, эпизоды, в которых фигурирует Хинес де Пасамонте, свидетельствуют о двойственном отношении Сервантеса к бывшему сослуживцу: отчужденно-враждебном в Первой части (особенно в ее второй редакции, где Пасамонте изображен как вор, похитивший осла Санчо) и – что выглядит явно странным в контексте гипотезы о Пасамонте как авторе ЛК – снисходительно-примирительном во Второй (Дон Кихот возместил кукольнику нанесенный ему ущерб, после чего «все в мире и согласии поужинали за счет Дон Кихота, коего щедрость была беспредельна» (II, XXVI, 265)