Литературоведческий журнал №34 / 2014 - стр. 44
И вновь без перерыва – болезни каким-то чудом в который раз отступают – Салтыков начинает неотрывно работать над «Пошехонской стариной» и заканчивает эту самую объемную свою книгу в январе 1889 г. И хотя проблема художественной завершенности финала «Пошехонской старины» остается в поле внимания щедриноведов, сама по себе творческая продуктивность Салтыкова в 1884–1888 гг. и вплоть до рокового апреля 1889 г. не вызывает никаких сомнений.
Хорошо известно свидетельство А.Н. Плещеева, писавшего А.П. Чехову 13 сентября 1888 г. о работоспособности Салтыкова: «Этот больной старик перещеголяет всех молодых и здоровых писателей» (цит. по: 17, 515). Красноречив контекст этого высказывания. Двумя месяцами старше Салтыкова, Плещеев с 1872 г. был членом редакции «Отечественных записок» (секретарь, затем зав. стихотворным отделом), прекрасно знал трудовую неутомимость Салтыкова и ему было с чем сравнивать.
На необходимость раскрыть «некую психобиологическую загадку» Салтыкова периода «Пошехонской старины», объяснить его творческую неисчерпаемость указывал С.А. Макашин105. И в этих обстоятельствах переносить внимание на физиологическое состояние Салтыкова едва ли обоснованно. Но необходимо рассмотреть психологическое самочувствие писателя после закрытия «Отечественных записок» – и ранее, от начала правления Александра III. Эпоха, которая не только на протяжении всего советского времени по совершенно прозрачным причинам106 подвергалась особо яростному оплёвыванию, но и до 1917 г. получила в общественном сознании негативную оценку. Причины этого в известной степени можно понять и при анализе творческой биографии Салтыкова-Щедрина 1880-х годов.
Знаменитые слова Константина Леонтьева: «…надо подморозить хоть немного Россию, чтобы она не “гнила”», которые любят вспоминать по любому поводу без ссылки на источник и вне контекста, были удивительным образом датированы 1 марта 1880 г.107, когда оставался ровно год до катастрофы. Леонтьев так пояснял впоследствии этот тезис, ставший помимо его воли скандально знаменитым: «…надо одно – подмораживать все то, что осталось от 20-х, 30-х и 40-х годов, и как можно подозрительнее (научно-подозрительнее) смотреть на все то, чем подарило нас движение 60-х и 70-х годов»108. Собственно здесь дальновидный мыслитель развивал мысли, высказанные много ранее С.С. Уваро-вым: «Мы, т.е. люди XIX века, в затруднительном положении; мы живем средь бурь и волнений политических. Народы изменяют свой быт, обновляются, волнуются, идут вперед. Никто здесь не может предписывать своих законов. Но Россия еще юна, девственна (Леонтьев: «В России много еще того, что зовут варварством, и это наше счастье, а не горе». –