Литературные тайны Петербурга. Писатели, судьбы, книги - стр. 7

Ведь даже «специалисты», литературная критика того времени вовсе не всегда хвалили Пушкина. Когда поэт напечатал гениального «Бориса Годунова», влиятельный журналист Надеждин отозвался на это едким памфлетом:

Даже его друг по лицею Кюхельбекер поставил «Годунова» ниже всеми давно забытых пьес Кукольника. Если его не понимали и не ценили друзья и коллеги-литераторы, то, что же говорить об остальных?

Спорили даже о его внешности. «Невозможно быть некрасивее его: это смесь наружности обезьяны и тигра», – написала однажды внучка Кутузова Дарья Фикельмон, увидев Пушкина впервые у себя в салоне. Хотя дальше у той же Фикельмон в той же записи мы читаем: «Когда он говорит, забываешь о том, чего ему недостает, чтобы быть красивым…». Но ведь в памяти остается негативное.

Не случайно сам Пушкин советовал поэту не слушать мнения других:

Разочарованный Александр Сергеевич писал:

Митрополит Московский Филарет на эти слова возразил и тоже стихами:

Впрочем, вскоре Пушкин и сам понял то, что другие люди понимают только под конец долгой жизни: что благородное сердце умнее умной головы. И именно поэтому его Татьяна оказалась умнее Евгения Онегина. Но наладить собственную жизнь и жизнь своей семьи самый умный человек в России не смог. Когда Пушкин умер, в доме было всего 300 рублей. Не на что было похоронить…

Во времена СССР, когда Пушкина подняли на пьедестал, тоже не все было гладко. Бенедикт Сарнов в своей книге «Сталин и писатели» описывает такой случай. В 1949 году отмечали 150 лет со дня рождения Пушкина. В Большом театре в Москве состоялось торжественное заседание, на котором читали его стихи. Выступления ораторов транслировалось через репродукторы, стоявшие тогда по всей стране на площадях. Шла трансляция и в одном маленьком казахском городке. Площадь была пуста, но вдруг ее заполнили странные всадники, прискакавшие неведомо откуда. Они были плохо одеты, измождены, но с большим вниманием стали слушать выступление Симонова, читавшего официальный доклад. Но, не дослушав до конца, они вдруг пришпорили коней и умчались… Зачем же они приезжали и, почему уехали явно разочарованные?

Оказалось, объясняет Сарнов, что это были калмыки, депортированные в Казахстан по приказу Сталина. Они примчались из своих поселений, чтобы услышать, произнесет ли московский докладчик, когда он будет цитировать текст пушкинского памятника, слова: «И друг степей калмык».