Литературная классика в соблазне экранизаций. Столетие перевоплощений - стр. 101
Новая жизнь, может быть, и смогла бы воскресить Учителя-Мечтателя, подарив ему любовь и привязанность случайно встреченной чудесной девушки, которой он помог, выслушав ее грустную историю любви и разлуки. Но эта новая жизнь опять грубо обманула Мечтателя, поманила и вышвырнула обратно, в ужас одиночества и безысходности. Едва только появился на мосту тот, кого девушка ждала целый год и уже отчаялась ждать, она рванулась к нему, не оглядываясь, мгновенно забыв про нового друга. Она порвала с Мечтателем безусловно, без всякой надежды, без лишних слов, даже не попытавшись (как в русской повести) сгладить разрыв обещаниями дружбы. Дважды обманутый, дважды преданный, дважды брошенный Вертер-Мечтатель обречен на смерть, и он, оплакиваемый слепой матерью, действительно «оставляет этот мир», где так много лжи, где даже книги о любви не предвещают ничего хорошего: пара страниц о радости встреч, а все остальное – горечь расставания.
В ночном кафе девушка-курьер произносит ключевые для картины слова о превратностях любви:
Три самых ужасных лжи, что в этом мире есть.
Начнем, пожалуй, с третьей:
Я прежде никого так не любила.
Вторая, но не менее ужасная:
Я действительно люблю тебя.
И самая худшая, самая страшная ложь из всех:
Я всегда буду любить тебя.
Будьте предельно осторожны. Ведь это…
Уже само собой предвещает окончание ваших отношений.
Учитель-Вертер-Мечтатель – существо слабое. Его ученица, дочь любимой женщины, бросает ему в лицо горькую правду: «Учитель, вы не сильнее моей неваляшки. Моя неваляшка всегда поднимается. Неважно, как сильно я ее толкаю. Жизнь чем-то походит на все это. Нужно подниматься, вне зависимости от того, как часто вам доводится упасть…»
В картине много прекрасной музыки – Бетховен, Шуман, Вивальди; в титрах звучит «Сентиментальный вальс» Чайковского; в летучих диалогах вспыхивают цитаты из Евангелия и из «Бесов» Достоевского – о своеволии Кириллова, о смерти и бессмертии; много завораживающе красивого вокала, в том числе и этнического, много ночной жизни на улицах города, показаны длинные-предлинные его панорамы, долгие проходы героев по набережной, много струящейся воды.
На фоне всей это красоты звучат слова:
«– Весь этот мир наполнен грустью, и когда становится просто невыносимо… Есть вообще смысл продолжать жить?
– Но что поделать… Это единственный мир, который у нас есть. И именно поэтому мы должны сносить любую боль и страдания».
Картина, снятая в жанре «нуар», вполне соответствует типичной стилистике «черных» фильмов – прежде всего своим пессимизмом, разочарованием, безысходностью, многими деталями, свойственными этому старинному кинематографическому жанру.