Лисса. Дикие Земли - стр. 16
- Ох, охламон! - вдруг воскликнула бабка Гретта, бросаясь куда-то вглубь дома. Там Беляш, блаженно жмурясь, доедал диковинный цветок, что стоял в горшке на окне.
Как я и думала, дома меня поджидала взбудораженная Лаора. Матушка уже спала, а сестрица мерила избу шагами, дожидаясь, когда я брошусь рассказывать ей про вольноземского мага.
- Ну?! - не выдержала она. - И чего ты молчишь?
- Тебе каркуша твоя уже все доложила, - хмыкнула я. Можно подумать, я не заметила ворона, летящего за нами.
- Ворон! Постарайся запомнить. Я же не обзываю твой белый будущий воротник!
- Вот и ладненько, - я пожала плечами. - Спокойной ночи. И пусть тебе приснится что-нибудь мерзкое.
- Послушай, Лисса, - процедила сквозь зубы Лаора. - Я не понимаю, чего ты добиваешься, но лучше бы тебе теперь есть и пить осторожненько.
- Неуж-то отравишь? - притворно удивилась я. - Родную сестрицу?
- Будь ты и вправду родная сестрица, не боялась бы курице башку своротить, к белой колдунье не бегала. Да ты на фамильяра своего погляди! - вспыхнула сестра.
- Ну разбуди матушку, поспрашивай, как такое вышло, - я пожала плечами, стараясь казаться равнодушной.
Лаора знала, что задевает меня за живое. И причин тому было несколько. Начать следовало с того, что у ведьмы рождалась только одна дочь. Нетрудно догадаться, что раз Лаора - моя старшая сестра, стало быть, у нашей матушки отчего-то родилась вторая. Вернее сказать, от кого-то. И в этом была вторая причина. Инициация ведьмы и последующая беременность - как два пальца одной руки, тесно связаны между собой. Бывает только так, и никак иначе. Конечно, и потом ведьмы иногда предаются плотским утехам, но от них дети не рождаются. Судьба это или проклятье - мне не ведомо, но испокон веков было именно так. Бесспорным было и то, что никому из мужчин не удавалось пережить ночи с ведьмой без последствий.
В моем же случае как-то вышло, что не только родилась я, но и мой отец, кажется, ушел на своих ногах и весьма бодрым. К сожалению, это только сплетни, потому как об истории моего рождения говорить вслух было не принято. Словно одно лишь мое существование было чем-то случайным и постыдным. В детстве, когда я рыдала над тушкой жертвенного кролика, Лаора часто дразнила меня, что на самом деле я подкидыш, выкранный у белых колдуний. С возрастом ничего не изменилось: я все также не могу спокойно приносить жертвы, а у сестры, кажется, не прибавилось мозгов.
Не обращая внимания на пыхтение Лаоры, я легла спать. Она еще бормотала что-то отдаленно похожее на мелкие пакостные проклятия, вроде временных бородавок или мозоли на пятке. К счастью, защитные чары я могла набросить и без инициации, и уж тем более, без жертв. Убедившись, что проклятия от меня отскакивают, Лаора выругалась и отвернулась, старательно изображая спящую.