Лишняя. С изъяном - стр. 45

— Вот клуши, — беззлобно ругнулась женщина, ставя чашки в корыто, где уже громоздилась целая гора посуды.

В углу я заметила холодильник. Громоздкая и громко гудящая штука работала на только начинающем набирать обороты в этом мире электричестве и, как я знала по пансиону, стоила немалых денег. Хорошо живут в этом доме.

Лампы тоже были привычные, — накаливания — только очень тусклые. Не тянет турбина такое количество приборов. Скорее всего, лопастный аппарат в реке стоит. Хорошо жить около набережной.

Женщина тем временем налила в чистую кружку горячий чай, плюхнула в миску щедрую порцию овсянки — настоящей, на молоке с маслом, а не того ужаса, которым нас в пансионе кормили — и поставила передо мной.

— Садись, поешь. В чем душа только держится, — сама села напротив с похожей кружкой и, подперев кулаком щеку, явно собралась смотреть, как я ем. Мама тоже любила смотреть, как другие едят, вспомнила я неожиданно прошлую жизнь. Она все время сидела на диете, зато в нас с братом все время впихивала всякие вкусности. Хоть так наслаждалась едой, как она объясняла.

Доверия к неожиданно доброй женщине мне это не прибавило. Я уже не ждала от этого мира ничего хорошего. Но еду мне положили из общего котелка и воду налили из того же чайника, что и себе, поэтому можно подкрепиться, а там посмотрим.

Я с жадностью набросилась на еду. Резерв и растущий организм хором просили перестать над ними издеваться, потому что с того яйца с хлебом в моем желудке больше ничего не побывало.

— Тебя как зовут? — женщина наблюдала за мной с видом доброй бабушки, — или тетушки, что ближе по возрасту — но в глазах периодически проскальзывало откровенно хищное выражение. То, что меня не просто так кормят, я уже поняла. Осталось выяснить, сумею ли выкрутиться.

— Хиллари, — я чуть видоизменила имя подруги, чтобы можно было отбрехаться если что. Сегодня же вечером, как только останусь одна, снова изменю лицо. Пусть останусь без резерва, зато никто не опознает. Поэтому в том числе я куталась в шаль и старалась сидеть с опущенной головой: чем хуже меня разглядят — тем лучше.

— Меня Лалика, — женщина улыбнулась. Губами, не глазами. — Ты к кому-то приехала?

Осторожно выясняет, будут ли меня искать. Будут, но не так, как бы мне хотелось. Я неоднозначно пожала плечами. Рассказывать, что я никому не нужная сирота — накликивать на себя маньяков, а сказать, что к родственникам — так где они, когда нужны? Лишнее враньё еще никому не помогло. Так что я просто промолчала, делая вид, что очень увлечена едой.

Даже притворяться особо не пришлось.