Лишняя - стр. 28
Увидев «чудо», конечно, регенерацию двуликих никто в сторону отметать не стал. Но даже с натяжкой вышло уж слишком по времени скоро. Подозрительно скоро. И единственным объяснением могло быть только то, что я…
В общем, Тисовна, одна из тех двух женщин, которых четыре года назад я встретила в поезде и позже уговорила прихватить меня с собой, обещая не быть проблемой; кто сдал мне жилье умерших родителей за символическую плату; кто взял к себе в помощницы, чтобы таким образом аккуратно со всеми перезнакомить и превратить из чужачки в свою местную, что в удаленном от цивилизации поселении является особенно ценным… именно она спустя шесть месяцев догадалась, кто я есть на самом деле.
Догадалась, но не рассказала эту тайну ни одной живой душе, ни единой. И не потому что я попросила, хотя попросила, конечно же. А потому что она сама по себе очень чуткая и понимающая женщина.
Но еще чуток ехидная. Этого не отнять. Оттого изредка, смеясь и подкалывая, пока никто не видит и не слышит, она стала называть меня неправильной омежкой. А все по причине того, что помогать другим, делясь энергией и подпитывая силами Луноликой, как подтвердил случай с Сэмом, я не разучилась, но потеряла ту самую очевидную отличительную черту жемчужины богини – притягательный аромат.
Да, за полгода, через которые меня рассекретили, он так у меня и не восстановился. Как нет его и поныне, спустя четыре года.
И такое положение неправильной омежки меня не просто устраивает. Я кайфую, я дышу, я парю, испытывая дикий восторг каждый прожитый день.
Еще бы!
Я больше не маяк для одиноких самцов. Не цель. И не средство.
Мужчины не смотрят на меня голодным взглядом, как на сочный кусок мяса. Они не чувствуют мою особенность. Они не догадываются, что я легко могу составить им идеальную пару и подарить многочисленное потомство.
Они видят перед собой обычную двуликую, одну из многих. Воспринимают спокойно и ровно.
А я ощущаю не иначе как высшее благо.
Мне больше не нужно скрываться и дрожать, ожидая, что еще один ненормальный слетит с катушек и захочет меня присвоить. Не нужно маскироваться. Не нужно ходить и оглядываться.
Я без страха передвигаюсь по улицам по утрам и вечерам. Я живу в доме на окраине поселка, и не испытываю ни капли дискомфорта. Я счастлива в одиночестве.
Почти счастлива.
Бабули мне очень и очень не хватает. Я скучаю. Крепко. Но держусь, ведь это наш общий сознанный выбор, который мы приняли единогласно.
– Значит, мой постоянный пациент опять подрался? – возвращаюсь мыслями в настоящее.
– А то как же, Тай. Куда ж без этого, – ворчит Тисовна по привычке, хотя любой в поселении знает, что эта женщина в любое время дня и ночи готова прийти на помощь. – Опять свой авторитет друганам доказывал.