Лишние дети - стр. 26

– Ну, он ведь ребенок, – ответил Стасик, – а я взрослый. Пусть будет ребенком.

Я же говорила, что Стасик очень умный. Поумнее многих взрослых. Он хотел защитить своего брата. Хотел, чтобы он как можно дольше оставался ребенком.

Мама мне давно твердила: «Ты что – маленькая? Уже взрослая девочка!» Так что мы были маленькими взрослыми, хотя предпочли бы оставаться детьми.

У нас со Стасиком неожиданно обнаружилось и общее качество – равнодушие. Нам обоим было наплевать, что вся группа полегла с ветрянкой. Вот честно. Елена Ивановна приходила утром чуть ли не в трауре и объявляла, кто еще заболел. И все здоровые дети должны были переживать за заболевших. А нам со Стасиком было все равно. Мы для виду начинали рассматривать собственные ноги, но никак не сопереживали. А зачем? Ну, правда! Зачем? Почему мы должны беспокоиться о тех, с кем даже не дружили? И если от этого карантина нам стало только лучше? Нет, конечно, мы не радовались, но уж точно не собирались страдать. Наверное, мы и вправду были ненормальными детьми.

Как-то я спросила Стасика:

– А где твой папа? Настоящий?

– Точно не знаю, – ответил он.

– Ты не спрашивал у мамы?

– Нет, а зачем? Она придумает глупость и не скажет правду. А ты спрашивала?

– И я нет.

Да, у нас не было отцов. Но мы не собирались узнавать правду, прекрасно понимая, что кроме вранья от взрослых ничего не услышим. Тогда зачем интересоваться и переживать по этому поводу? Ладно, у Стасика хотя бы семья имелась – отчим, которого он должен был считать отцом, младший брат, которого он должен был считать родным, и новая бабушка, которую он вроде бы обязан был любить, как родную. Но почему мне было наплевать? Я спросила своего друга, что он об этом думает. Ну, в том смысле, почему я не хочу узнать правду о своем отце.

– А зачем? – пожал плечами Стасик.

Вот этот его вопрос я пронесла через всю жизнь. Когда я хотела что-то сделать или предпринять, узнать или разобраться, я задавала себя этот вопрос: «А зачем?» И в ста процентах случаев оказывалось, что незачем. Но потом, уже став взрослой, я поняла – это не равнодушие, а инстинкт самосохранения. Защитная реакция психики. Чтобы не сойти с ума и не слететь с катушек. Жить так, чтобы считаться хотя бы человеком «в пределах нормы». О, это еще одно мое любимое выражение из детства. «Развитие в пределах нормы». И как было важно попасть в эти пределы, которые не пойми кто придумал и ввел. Стасик тоже был «в пределах нормы». Как уж ему это удавалось, не знаю. Он-то явно был далеко за пределами этой дебильной нормы. Как и все нормы для детей, вместе взятые.