Лишь та, в синем халатике… - стр. 4
Двое других Чиркасова и Парминова работают на станках у мастера Шецова. На этих станках никогда никто не работает больше месяца – нормы громадные, по 3600 деталей надо сделать за смену, а заготовок для деталей нет. И поэтому никогда не выполняем нормы и заработали по 60 руб. Они не раз говорили Шецову, но мер никаких не принято."
Он снимает трубку.
– Валентина, молодец. Нормальное заявление. Помогала? Нет? Да, ладно. Молодец, надо девочек поддержать, защитить, помочь. Ясно. Еще один вопрос к тебе. Дай мне положительный пример парня, который бы из цеха ушел в армию, а потом вернулся или письмо написал. Есть? И письмо есть? Отлично!
Валентина успела до заседания парткома. Пока заседали, он набросал тезисы выступления. Завтра на оперативке у начальника цеха он поставит эту проблему. Пленум ЦК прошел. Его решения надо выполнять. Осторожно достал из папки конвертик. Треугольный штамп. Полевая почта. То, что нужно. Письмо от "того парня". Стараясь не шуметь, развернул. Пока шел партком прочитал.
Партком был короткий. В райком поступила жалоба. Сейчас рассматривали. Начиналась очередная кампания борьбы с излишествами. Только, только начали раздавать земельные участки под сады, по три – четыре сотки. Давали только лучшим. Люди годами стояли в очередях и нарадоваться не могли, получая их. Эти три-четыре сотки. Мода на садоводство охватила всех. Но тут, оказалось, действует еще забытая всеми норма из пятидесятых что ли. Никто уж и не помнил. Норма из запретных еще хрущевских времен, когда и свиней, и коров, и кур запрещали держать. Вот там, где-то и болталась эта норма, что садовый домик никак нельзя строить размером более чем 2,5 на 2,5 метра. Это как для дедушки ТЫКВЫ из сказки Джанни Родари, вчера как раз читал детям. Но кто-то в Москве об этом вдруг случайно вспомнил. И началось. Пленум Облсовпрофа даже исключил из членов профсоюза какого-то руководителя маленького предприятия. За нескромность. А наш Петров, персональное дело которого рассматривал сегодня партком, дом себе на участке закатил 4 метра на 4 метра. В общем – то никто на это и не обращал внимания. Главное, не украл, не стащил с завода. Все куплено на свои деньги. Чеки, квитанции. Все знали. Любовались домиком. Хвалили за золотые руки. Ведь сам собирал. Бревнышко к бревнышку. И Петрова знали. Велик ли коллектив? Все свои. Но пришла жалоба. С обкома партии. Надо разобраться. Факты подтвердились. И сейчас ломали голову. Исключить из партии за излишества или дать строгача? А с домиком что делать?
Обличительная и гневная речь секретаря парткома была грозной. Но учли, что руководитель, много сделавший для производства, что хороший специалист, что хороший семьянин, двух детей воспитывает, старые родители на иждивении. Решили дать просто выговор. И дом поручили "привести в соответствие…" Голосовали единогласно. Контроль, как положено, возложили на комиссию. К раскрасневшемуся от неудобной ситуации секретарю парткома, как же, своих же друзей, с которыми еще недавно до избрания секретарем парткома работал в цехе, сейчас воспитывать приходится, подошел жалобщик – морщинистый и желчный старик с 50 летним партийным стажем. Он был доволен, что по его сигналу наказали нарушителя партийной дисциплины. Постукивая палочкой, побрякивая двумя заслуженными медальками, подошел и пожал руку секретарю,