Лишь одна Звезда. Том II - стр. 75
Отряд принимается спорить о том, кто кого побьет. Лениво, без азарта. Собачий холод, пресная каша да волчина-кайр – вот настоящие заботы. А уж кто кого победит – вопрос такой далекий, что глупо переживать о нем всерьез. Искровики владыки – кто они?.. Что умеют?.. Как выглядят?.. За вычетом Джоакина, отряд состоит из крестьян. Соседнее село для них – неблизкий свет; город Лабелин – центр мироустройства. Никто в глаза не видал ни воинов владыки, ни искрового оружия. Потому крестьянские парни так охотно и пошли на сторону северян: искровики императора представлялись далекими, туманными и нестрашными… а вот кайры были о-ох как близко.
Один из них возникает за плечами Руки Доджа, и сержант подпрыгивает на ноги:
– Кончай жрать! Стройся, свиньи безрогие, козлы полосатые! Стрррройся!..
Я служу в войске Ориджина. Я – меч герцога!
Джоакин повторяет эту мысль. Начищает бархоткой до блеска, пытается согреться в лучах. Такое себе тепло… не печурка.
Отряд марширует до заката. Тренируют: «в защиту», «пехота», «конница». Это значит: сомкнуть строй, закрыться щитами, выставить копья. Против пехоты – в руке на весу, чтобы колоть; против конницы – на упор древком в землю. Щитов не хватает, потому их выдали только первой шеренге. Парни пытаются орудовать копьями с помощью одной правой. Выходит скверно: они и двумя-то руками не справлялись. То и дело кто-то во второй шеренге получает от впереди стоящего собрата удар древком по колену, поминает Праматерь. Билли просит дать щиты второму ряду – для защиты от первого. Кто-то смеется. Сержант брызжет слюной:
– В оборону!.. Конница!..
Припав на одно колено, солдаты втыкают древко в землю, выставляют острия перед собою на уровень конской груди.
– Встать, стройся. В оборону! Конница!.. Встать, стройся. Конница!.. Встать, стройся. Конница!..
Они вскакивают и приседают, вскакивают и приседают, вскакивают и приседают, доходя до полного дубового отупения. За полсотым разом копья приучаются твердо смотреть в нужную сторону. Рука Додж самодовольно бранится:
– Можете же, скоты плешивые!
Тут кайр впервые проявляет нечто вроде чувства: щерится краем губы. Изо всего отряда один Джоакин понимает смысл. Ухмылка эта говорит: вы – мясо. Отруби. Тяжелая кавалерия пройдет по вам и даже не споткнется. Ваши копья – слишком короткие и легкие, против рыцарей нужны пики вдвое длиннее и толще. Но вам такие не дать: вы и с этими хворостинами едва справляетесь. А духу в вас – как в кроликах. Когда земля под вами запляшет от копыт, побежите кто куда с криком: «Мамочка, спаси!» И подохнете, даже не поняв, что сами себе приговор подписали. Для конника нет добычи легче, чем бегущий пехотинец.