Лисёнок и прочие неприятности бандита - стр. 55
— Я не умею танцевать.
— А Иннокентий Петрович умеет? — хлоп-хлоп невинными глазищами.
— Ну-у-у, — протянул я, прикидывая насколько мое нутро против танцев фельдшера и этой бедоноски.
— Тимофей Андреевич точно танцует, — она махнула ветеринару рукой, подзывая его. А тот и рад стараться, вскочил, вильнул в воздухе дрыщавой задницей, видать только и ждал момента подойти. Ага, щаз-з-з! Хрен тебе! Тот, который у каждого двора растет. Не для тебя я эту ягодку из колодца вытаскивал.
— Ну пошли танцевать, — согласился я великодушно.
В этот раз уже Алиса тащила меня за руку.
— А говорил не танцуешь, — хихикнула она, скованно повиливая бедрами в ритм музыке.
— Ну вот решил молодость вспомнить, — ответил я, перетаптываясь с ноги на ногу и подергивая головой. А ничего так, даже весело. Лишь бы не начать подпевать: “Ёр май хат, ёр май соул”, — и окончательно выдать себя.
— Для своей комплекции ты очень пластичный.
— Вот спасибо. А ты что-то странно дрыгаешься.
— Это все твоя картошка виновата. И почему ты всегда такой бука?
— Защитная реакция. Сразу отсекаю людей с отсутствием юмора и завышенным самомнением.
Музыка закончилась, я хотел повернуть к столу, но заиграл медляк. Ну уж нет, это точно не со мной. Так ведь можно окончательно забыть, что блондинистая под запретом. А Тимошка уже бьет своим крохотным копытцем, ждет, когда я отойду. Я скрутил фигуру из пальцев, только показывать не стал.
— Разрешишь? — скрипя зубами пригласил Алису.
— Конечно, — она тут же повисла на мне. — Только держи меня, ладно? А то ноги болят ужасно.
Да бали-и-ин… Я вот надеялся, что мы на пионерском расстоянии будем. А она реально на мне висит и голову на плечо положила. Ну что ж младшенький, ты только веди себя прилично. Договорились? Секунд через двадцать чувствую, нет, не договорились. Да и Алиса как спецом дразнила. То губами случайно в шею ткнулась, то плечиком повела, мелкая ведьма, скользя своей грудью по моей, аж в голову ударило, да и в другое место.
— Что ж ты делаешь? — спросил я, стискивая тонкую талию ладонями.
— Кто? Я? — спросила девчонка и смотрела приоткрыв ротик.
Ах, гореть мне в аду! Ну или во времянке на поле, когда Пупков прознает..., склонил голову и поцеловал заразу. Сразу по-взрослому.
Сладкая. Вкусная.
Кабзда мне…
— Эгегей! — залихватски прикрикнул Петрович, а после и свистнул пару раз. — Давай-давай, Вася!
— Я те ща дам, — процедил я зло, отрываясь от блондинистой. А взгляд у нее поплывший, дыхание частит, приятно прям, мужик во мне загордился собой. — Кажется нам пора, мы уже отличились. Поехали.