Лиса. Аркан пророчества - стр. 8
3. Часть 1. Глава 2
Лиса оторвалась от чтения, потерла уставшие глаза и вновь посмотрела на желтые листы дорогой бумаги, лежавшие перед ней. Неровный свет от наполовину оплавленной свечки плясал на листах уродливыми тенями, лишь усиливая гнетущее ощущение от постепенно разматываемого клубка старых запутанных интриг. Образ отца, сначала отъявленного негодяя, бросившего свою беременную жену, после несчастного любящего мужа, вынужденного держаться от семьи вдалеке, обрел новые оттенки. Она, представлявшая его ранее лишь таким, каким видела в мертвецкой Управления, пожилым, но крепким мужчиной с тяжёлым подбородком и, наверняка, не менее твёрдым характером, теперь следовала за ним по следам его детства, юности, молодости, собирая образ родителя заново из клочков воспоминаний самого Арвилла Шерского, незаконнорожденного наследника древнего рода.
Девушка заправила непослушный локон за ухо и, поплотнее закутавшись в пуховый платок, подаренный ей Гасом, потерла немного саднящий большой палец на левой руке. Ранка от пореза острым кухонным ножом нира Мориса почти зажила, но краснота еще держалась, напоминая о собственном внезапном озарении и скоропалительном решении, приведшем к столь поразительным результатам. И ведь если бы не фраза зубрилы о странных пустых листах и его удивление столь малочисленной информацией, хранящейся в такой пухлой папке, Лиса бы никогда не подумала, что вторая часть бумаг, испещренная странными буквами на незнакомом языке, была видна лишь ей. Тогда она, еще не знающая, как трактовать подобное решение отца, промолчала. И только ночью, осененная мыслью о том, что если символы видит только она, то бумаги могут открыться тоже ей одной, а что может являться лучшим подтверждением личности, как не кровь, вскочила с едва нагретой телом постели в маленькой спаленке, которую делила с Юмой, и отправилась на кухню. Нир Морис, сохранивший свойственную ему черту преображать и перестраивать любое помещение, делая его похожим на «Трактир за углом», и здесь хранил ножи в шкафу под замком, справедливо полагая, что это его главная ценность после жены и детей. Но Лиса знала его манеру, а потому легко отыскала ключ от ящика с ножами в старой жестяной банке с надписью «Прогорклое масло», имевшей двойное дно и хранившей в своей нижней части что-то, по консистенции, действительно, походившее на масло, по крайней мере, булькало оно точно также. В верхней же части банки, на войлочной подстилке и лежал вожделенный ключ. Порезав от души палец и вернув нож и ключ на свои места, Лиса тихонько вернулась в их с Юмой спальню и села на стул у крохотного стола. Бумаги она еще с вечера оставила на нем, не боясь, что кто-то позарится на это ее непонятное сокровище.