Лиса. Аркан пророчества - стр. 41
Резкий удар колотушки выдернул ее из сна, успевшего стать кошмаром. Лиса открыла глаза и увидела кожаную бахрому прямо перед собой. Шаман наклонился прямо к ее носу, так неистово стуча колотушкой о бубен, что звон бубенчиков на его одежде и на самой колотушке слился в один непрерывный звук.
Будто увидев, что девушка открыла глаза, шаман замер. И снова тишина разлилась вокруг. Старик молча отодвинулся от девушки и, вернувшись на свое место у очага, опустился на пол.
Взгляд Лисы выхватил замершего старшего, до сих пор пребывающего в той же позе, в какой она видела его до этого. С тем же отрешенным выражением лица. Она повернулась и посмотрела на Нельга. Слышал ли рамелец то, что слышала она? Слышал ли кто-нибудь, помимо нее?
Но сказочник сидел с остекленевшим взглядом, неестественно выпрямив спину. Что он сейчас видел – она не знала, но от его вида ей стало жутко.
– Они спят. – пояснил шаман. Голос у него оказался неожиданно приятным в отличие от пения. И даже северный акцент она не уловила в этих двух словах.
– И я? – спросила девушка.
Маска шамана повернулась к ней. Перья на головном уборе качнулись и Лисе показалось, что у того на голове сидит птица. Крыльями она закрывает старику уши и шею, а лапами вцепилась в его волосы. Голова же птицы была спрятана под левое крыло, как будто она спала. Девушка взглянула на кожаную маску, сплетённую словно клетка из прутьев. Вместо кожаных тесемок вились тонкие ивовые прутья. Вот во что вцепились лапы птицы, а вовсе не в волосы шамана. Да был ли сам шаман здесь? Нет. Лиса видела лишь странную птицу, сидящую на пустой клетке, стоящей на огромном валуне. Девушка огляделась – и вот, уже не шатер шамана вокруг, а ровная светло-бежевая степь. Высушенные солнцем травы гнулись к земле от еле дующего жаркого ветерка, волнами расходящегося по степи. Лиса тоже ощутила жар и подняла голову к небу, посмотреть, далеко ли до вечерней прохлады. Но светила видно не было. Лишь бескрайнее бледное небо. Она вновь повернулась и наткнулась на взгляд птицы. Та, уже успела вытащить голову из-под крыла и теперь внимательно рассматривала девушку.
– Ты кто? – спросила Лиса у птицы, протягивая руку, чтобы погладить ее по красивым шелковистым перьям.
Птица открыла клюв и вдруг каркнула совсем по-вороньи, а перья под рукой Лисы окрасились в чёрный цвет. Перед ней сидел уже ворон, блестя чёрными бусинами глаз. И когти его уцепились уж не в прутья клетки, а в скользкие чуть шевелящиеся тела чёрных змеек. Лиса с отвращением отдёрнула руку и отступила на шаг. Ворон каркнул снова, тряхнув головой, а потом и всем телом. Его чёрные блестящие перья слились воедино, стирая меж собой границы и принялись таять, плавясь и превращаясь в столь же чёрную жижу. Контур птицы оплыл, как свеча. Небо вокруг затянуло тьмой. Жижа все текла и текла, булькая и стекая к ногам девушки. Она отшагнула, потом еще и еще. До тех пор, пока не поняла, что эта черная смоляная масса уже залила все вокруг. И даже земли не было видно нигде, лишь маленький островок вокруг ног Лисы остался нетронутым. А из жижи начали вздуваться пузыри. Они вздувались, разрастаясь почти в рост девушки, и лопались с громким треском, друг у друга перехватывая эту странную очередь, все ближе и ближе подбираясь к ней. Она, поняв, что отступать больше некуда, безрезультатно пыталась воззвать к Стихии, чтобы защититься от неясной опасности. Над ее головой по мглистому небу прокатился раскат грома.