Лира-2. Волчица Советника (бывш. Жестокие Игры) - стр. 137

Недвижим оставался лишь Сэли. И Кэи, надавившая ладонью на его затылок, заставившая вдохнуть горький запах жженного оленьего рога и диких трав.

— Душу человека можно увидеть, когда она счастлива. И когда ей больно. Когда она ненавидит и любит. Я покажу тебе. — Голос тетки то приближался, оглушая грохотом походного дабыла, то становился тонким, как комариный писк, растворялся в шорохе трав и песне ветра. Сэли пытался сосредоточиться на ее словах, но их смысл ускользал, просачивался, тек, как сухой песок сквозь редкое сито.

…а внутреннему взору открывались картины далекой страны, страны северных лордов, о которой он слышал от старейшин и пленников: дикие скалы, царапающие небеса, и зачарованный Лес, ждущий эльвов; горные луга с такой сочной травой, что Хан положил бы всех кои-рши-дэ ради выпасов; звенящие ручьи, скачущие по камням, и зеленые долины; деревни овцеводов и шумные города; хижины лесорубов и замки, каждый из которых больше, чем вся стоянка рода Детей Ковыля.

Люди. Чужие, непонятные. Смуглые. С темными, почти черными глазами и белесыми прядями в волосах, с татуировками зверей на груди и запястье. Они — воины, закованные в железо и сталь, и клеймо на их оружии — мечах, палашах, молотах и боевых цепах — рождает на языке имя: райаны.

…и почему-то привкус полыни. Акациевого меда и пыли.

— Смотри, Сэли! Смотри внимательно!

…глаза. Бледно-голубые, как весенний лед, они горят ненавистью, ревностью, завистью.

Худой беловолосый мальчишка сидит на почетном месте за одним столом с мужчиной, на которого он очень похож, и с юношей — точной копией отца. Мальчик ковыряется в тарелке, кивает, что-то отвечает на заданный вопрос, и, кажется, всем доволен, но вот его взгляд останавливается на брате, и лицо подростка искажает волчий оскал.

…роскошный зал, потолок которого подпирают колонны, десятки людей — мнущихся, шепчущихся. Неуверенных, даже напуганных. Двери распахиваются, и северные лорды поспешно расступаются перед высоким мужчиной с волосами снежного волка. Он размашисто шагает по алому ковру, поднимается по ступеням, ведущим к трону, усаживается. Он спокоен, но из-под маски холодного равнодушия проглядывает алчная радость урвавшего добычу зверя.

…Волк, наблюдающий за боем из тени. Его ладонь сжимает метательный нож, глаза отражают зарево пожаров, а на лице отчетливо читается восхищение. Кем? Чем? Сэли не успевает разглядеть, потому что…

…горе Волка он чувствует, как свое. Его отчаяние, его боль — мучительную, острую, угнездившуюся прямо под сердцем, — от нее не спасают ни вино, ни опиум, ни чужие смерти, что щедро сеет лезвие кхопеша, и он кружится в безумии транса, сжигая, загоняя себя, а когда врагов не остается — набрасывается на своих.