Линкоры в бою. Великие и ужасные - стр. 32
Впрочем, не все китайские командиры вели себя так, как эти. Крейсер «Чжи-Юань», получив несколько попаданий и уже имея дифферент на нос, отважно попытался таранить «Иосино». Вероятно, командир крейсера счел положение корабля безнадежным и решил захватить с собой как можно больше врагов. Увы, даже если бы он и не тонул, все равно скорость китайского корабля была слишком мала. Его встретил сосредоточенный огонь всей японской эскадры, выдержать который он не мог. Крейсер внезапно зарылся носом в воду, в воздухе мелькнули вращающиеся винты – и все.
Крейсер «Лай-Юань», который шел справа от броненосцев, тоже получил серьезные повреждения. Пожары на нем приняли неконтролируемый характер, однако корабль продолжал ожесточенно отстреливаться. В кочегарках и машинных отделениях царил настоящий ад, люди падали от тепловых ударов, но все-таки они не позволили крейсеру потерять ход. Пылающий, он сумел вырваться из кольца японских кораблей.
Кстати, японцы тоже не обошлись без повреждений и потерь. Рискованность сражения небронированных кораблей с броненосцами доказало единственное попадание в крейсер «Мацусима». Впрочем, этот крейсер еще должен благодарить судьбу за то, что отделался сравнительно легко. Сначала 260-мм снаряд с «Пин-Юаня», попав в отсек кормового торпедного аппарата, каким-то чудом не взорвал снаряженную торпеду. Затем в него попал 305-мм снаряд с «Чжень-Юаня», который угодил в 120-мм батарею и вызвал там сильный пожар, из-за которого крейсер снова оказался на грани гибели. Из-за этого крейсер был вынужден покинуть боевую линию, адмиралу Ито пришлось переносить свой флаг на крейсер «Хасидатэ». И все это было результатом воздействия двух снарядов, один из которых не взорвался, так как был начинен цементом. Большие повреждения получили замыкающие корабли японской колонны, что неудивительно, так как это были самые слабые единицы японской эскадры.
Примерно к 14.00, то есть через полтора часа после начала боя, китайские броненосцы расстреляли весь свой запас фугасных снарядов. Оба корабля серьезно пострадали, их надстройки были буквально изрешечены, полыхали многочисленные пожары. Разумеется, европейские советники утверждают, лишь их усилиями корабли были спасены от гибели.
Вот что пишет МакГиффен, бывший энсайн американского флота, ставший капитаном во флоте китайском: «Помогая потушить один из этих пожаров, я был ранен. Горело в носовой части судна, на баке, и оттуда в проход у барбета била такая тяга пламени, что офицер, которому я приказал идти тушить, заявил, что туда нельзя добраться живым, так что мне пришлось отправиться туда самому. Я вызвал охотников, и за мной пошли несколько бравых молодцов, лучших людей нашей команды; к несчастью, почти все они были убиты, но пожар был все-таки нами потушен. Наконец загорелось и на левом борту, и, так как орудие переднего барбета на правом борту стреляло на левую сторону, я послал сказать, чтобы выстрелы делались только на правый борт, но, по несчастью, получившему это приказание номеру первому орудия снесло выстрелом голову, как раз когда я пошел на нос, а заметивший его не знал о приказании. Нагнувшись поднять шланг, я почувствовал, что снаряд или его осколок пролетел между моими руками, задев обе. Вскоре после того я услышал сильный взрыв и, увидев позади себя яркий свет, был сшиблен с ног и пролежал некоторое время без сознания, сколько именно, не знаю. Я думаю, что это было пламя от того орудия, из которого я приказал стрелять только на правый борт, хотя это мог быть и разорвавшийся снаряд, но в таком случае я должен был быть разнесенным на куски. Как бы то ни было, я получил довольно сильные ожоги. Придя в себя, я сел, опершись на локоть, и увидел, что нахожусь как раз против дула большой пушки, направленной прямо на меня. Я увидел, как дуло это подвинулось в одну сторону, потом в другую, немного вверх, потом вниз, и до того, как произошел выстрел, так как я знал, что комендор прицелился, мне казалось, что я ждал год, хотя не прошло, вероятно, и секунды. Вдруг у меня мелькнула мысль спастись, я покатился боком вниз по решетчатому люку и по необыкновенно счастливой случайности, пройдя книзу футов на восемь или около того, наткнулся на кучу мусора, задержавшего мое падение; падая, я услышал гром большого орудия».