«Линкольн» для адвоката - стр. 51
На этом вопросы Левина исчерпались. Я понимал, что он просто пытается подобраться к человеку, что был в квартире Реджи Кампо до Руле. Я снова перехватил нить беседы:
– Итак, значит, он вышел, а вы вошли. Что было дальше?
– Я вхожу в здание, ее квартира на втором этаже, я поднимаюсь и стучу, она открывает, я вхожу.
– Погодите секунду. Мне не нужна стенография. Вы поднялись наверх. Как? По лестнице, на лифте? Расскажите подробности.
– На лифте.
– Кто-нибудь вас видел? Вы кого-нибудь?
Руле отрицательно покачал головой. Я сделал ему знак продолжать.
– Она чуть приоткрыла дверь, увидела, кто это, и пригласила войти. За дверью находился какой-то коридорчик, так что было довольно тесно. Я прошел вперед, чтобы она могла закрыть дверь. Вот почему она оказалась у меня за спиной. И поэтому я ничего не заметил. У нее в руке что-то было. Она меня этим ударила, я упал и сразу вырубился.
Я молчал, раздумывал над услышанным, стараясь нарисовать в голове эту картину.
– Выходит, она вас просто нокаутировала с самого начала? Она ничего не сказала, не выкрикнула, просто подошла сзади с чем-то тяжелым – и бабах?
– Верно.
– Ну и что потом? Что вы помните?
– Все до сих пор как в тумане. Помню, как очнулся и увидел, что на мне сидят те два типа. Прижимают меня к полу. Потом приехала полиция. И «скорая». Помню, сидел, прислоненный к стене, в наручниках, а санитар совал мне под нос нашатырный спирт; вот тогда я действительно очнулся.
– Вы по-прежнему находились в квартире?
– Да.
– А где была Реджи Кампо?
– Она сидела на кушетке, и, пока другой санитар занимался ее лицом, истерично вопила и заправляла копу, что я на нее напал. Всю эту брехню. Что я вдруг ворвался, застиг ее врасплох и ударил в дверях кулаком. Якобы сказал, что собираюсь ее изнасиловать и убить, – чушь, которой я не делал! Я изогнулся, чтобы посмотреть на скованные за спиной руки, и увидел, что одну руку обернули чем-то вроде пластикового пакета, а на руке кровь. И тогда я понял: все это нарочно подстроили.
– Что вы имеете в виду?
– Она измазала мне левую руку кровью, чтобы выглядело, будто я ее ударил. Но я не левша. Если бы я хотел кого-то ударить, я бы действовал правой.
Он изобразил в воздухе боксерское движение, чтобы проиллюстрировать на тот случай, если до меня не дошло. Я поднялся с места и прошел к окну. Солнце уже спустилось ниже уровня окна. Я смотрел сверху вниз на закат и чувствовал неясное беспокойство. Рассказ Руле был таким неправдоподобным, что мог, как ни странно, оказаться правдой. И это меня тревожило. Я всегда боялся, что не смогу распознать невиновного человека, если с ним столкнусь. Такая вероятность в моей работе являлась настолько малой, что я мог быть неготовым к подобной ситуации и ее проморгать.