Лингво. Языковой пейзаж Европы - стр. 27

Те, кого волнует, что английский катится в тартарары, не найдут сочувствия у лингвистов. Что бы вас ни беспокоило – двойные отрицания, пропажа whom (кого), нестандартное использование слова literally (буквально), – лингвисты скажут вам, что язык – живое существо и постоянно меняется. Процесс нельзя остановить, поэтому лучше с ним примириться.

Примерам несть числа. Русский, английский, венгерский, баскский – какой язык ни возьми, у всех за сотни лет значительно изменилась грамматика, произношение и словарный запас. Впрочем, есть и по крайней мере один контрпример: исландский. Исландский – это исключение, которое опровергает правило. Что такого в этом холодном краю горячих гейзеров и вулканов, что делает его язык не похожим на остальные?

Его история началась в IX в., когда на острове обосновались древние скандинавы (возможно, среди них затесалась и горстка кельтов, но они быстро растворились). В XII–XIII вв. исландцы писали величественные произведения, известные как саги. Эти шедевры были написаны на местном наречии. И вот что удивительно: современные исландцы по-прежнему могут их читать – и читают. Не расшифровывают, а именно читают для собственного удовольствия. Примерно как читается проза XIX в., написанная Диккенсом, Троллопом или сестрами Бронте: некоторые слова и предложения звучат старомодно, но даются нам без труда. Вот насколько современный исландский близок к средневековому.

Разумеется, словарный запас языка, идя в ногу со временем, расширился, поэтому авторам саг было бы сложно читать современные газеты. Кроме того, язык не сводится к письменной речи, а произношение за это время определенно изменилось. Тем не менее исландский оставался удивительно стабильным на протяжении восьмисот – или даже тысячи ста лет, поскольку считается, что первые поселенцы говорили на сходном языке.

Одна из причин такого застоя видна с первого взгляда на карту: Исландия полностью изолирована от прочих населенных мест. Расстояние до материковой Европы составляет около тысячи километров, а Дания, которая веками была для Исландии метрополией и воротами в мир, еще почти в два раза дальше. До XIX в. большинство исландцев за всю свою жизнь ни разу не слышали иностранной речи.

Но этим все не объясняется, потому что языки склонны к переменам даже без внешнего влияния. Только очень специальные условия могут помешать им меняться. По мнению социолингвистов, для этого нужно, в частности, чтобы большинство людей, знакомых каждому конкретному носителю языка, были знакомы между собой – именно так поддерживается консенсус в отношении языковых норм. До XIX в. исландское общество, состоявшее из менее чем 50 000 человек, могло бы – благодаря своей малочисленности – обеспечивать столь тесные связи. Новый взгляд на карту подсказывает возражение против этой гипотезы: Исландия – очень слабо населенная страна, к тому же гористая местность и быстроводные реки крайне затрудняют контакты. Это так, но историки утверждают, что несмотря на все эти препятствия исландская элита путешествовала и общалась гораздо больше, чем можно было бы ожидать: местные лидеры ежегодно съезжались на заседание своего парламента (альтинга), богатые семьи переезжали из одного имения в другое, дети элиты учились в одной из всего двух имевшихся в стране школ, а священнослужителей направляли в приходы, далекие и от места их рождения, и от предыдущего места службы. Плюс ко всему периодически сотни, а то и тысячи людей снимались с места из-за извержений вулканов. Видимо, все эти переезды и обеспечивали стабильность языка – такую высокую, что в нем практически не было диалектов.