Лимб - стр. 2

Исчезновение.

Если бы внутри корабля находился пассажир, он бы увидел иные декорации. Вместо неподвижного моря и рукотворных островков – космическую тьму. Вместо клубящейся серой мути – россыпи немигающих звезд. А на одном из центральных экранов – голубой диск Земли. С зелеными континентами, коричневыми горными вставками, белыми спиралями атмосферных фронтов.

Корабль вышел на низкую околоземную орбиту, пересек линию терминатора и оказался на ночной стороне планеты. Траектория была рассчитана таким образом, чтобы провести аппарат над Западной Европой – там, где разрослись самые густонаселенные районы Стимбурга.

Мегаполис был огромен, он простирался от Атлантики до Урала, от Северного Ледовитого океана до Средиземного и Мраморного морей. Всюду – огненные россыпи. Лучше всего были подсвечены промзоны, Треугольник, Вычислительная Фабрика и территории, примыкающие к Дверной Площади. Впрочем, эти детали не просматривались с орбиты без средств увеличения.

Корабль начал снижаться, приняв оптимальную форму для торможения в плотных слоях атмосферы. Переменное конфигурационное поле надежно защищало обшивку от перегрева. Безынерционные двигатели позволили сбросить высоту с пятисот километров до трех метров за считанные доли секунды.

И замереть в гуще старого парка.

В сердце Квартала Иллюзий.

Черные тени легли на пешеходные дорожки, усыпанные палой листвой чаши фонтанов, кованые скамейки и причудливо изогнутые фонарные столбы. Ночное небо было пронзительно ясным, как это бывает в середине сентября. Луна выбеливала перила моста, переброшенного через узкий гранитный канал.

В столь поздний час по парку уже никто не прогуливался. Даже завсегдатаи аристократических клубов отправились по домам в поисках обрывочных сновидений.

И лишь один человек ждал прибытия корабля.

Человек этот жил в Стимбурге на протяжении последних четырех тысяч лет. Наблюдал, не вмешиваясь. Скользил по краю политических течений, войн и заговоров. Не помогал, но и не мешал.

Таких, как он, называли Демиургами.

Ушедшими творцами.

Над Миядзаки умирали звезды.

Рассветная волна захлестнула небо, состарила луны, отодвинула за грань мрачную бездну. Океан лениво ворочался внизу, просыпаясь от тысячелетнего сна. Лунные дорожки поблекли, горизонт разрезал тьму надвое. И лишь силуэт одинокого лохматого зверя служил проводником между двумя стихиями – воздухом и водой.

Жители пристенного города поначалу обходили дом Навсикаи стороной, затем привыкли. По ночам здесь можно было встретить громадного белого рлока, улегшегося на плоской крыше в шести локтях от тропы. Рядом чернел квадратный провал распахнутого настежь люка. Хозяева откидывали крышку не полностью, выставляли подпорку. Слишком массивной была эта крышка, собранная, как и весь дом, из цельных ятобовых досок. Что касается рлока, то зверь внушал небесным обитателям почти суеверный ужас. Жуткие легенды ходили об этих существах – как на Тверди, так и по парящим в вышине Скитам. Дескать, вторгаются в сны, пожирают слабые души людей и животных…