ЛИМБ - стр. 16
Мысли забегали в голове быстро-быстро. Да какая, впрочем, разница! Кто бы он ни был, главное, что он вооружён, а значит меня спасёт! Сердце в груди радостно забилось, колени задрожали от накатившей слабости.
– Вы встречаетесь? – настойчиво повторил свой вопрос ночной прохожий.
Лысый снова не ответил. Всего несколько секунд тишины понадобилась тёмной фигуре, чтобы правильно оценить ситуацию. Или он наконец заметил нож?
Человек шагнул из мрака в свет фонаря. Артистичной рукой с серебряным перстнем-печаткой поправил, на плече… нет, не винтовку, а всего лишь футляр со скрипкой.
Вздох разочарования вырвался из моей груди. Чёрт! Вот теперь точно всё пропало!
– Я не с ними… – одними губами прошептала я ему и указала глазами на машину, не особо впрочем надеясь, что один утончённый музыкант сможет совладать с четырьмя невменяемыми бандитами
– Понятно, – его голос звучал спокойно и невозмутимо. Даже, как могло показаться, с ноткой скуки. – Парень, советую её отпустить. Не рискуй. Уезжайте.
Тёмно-карие глаза во мраке казались чёрными. Длинные пепельные волосы уложены сзади в хвост, открывая бритые виски. Чёрный приталенный пиджак. Ворот чёрной рубашки утянут чёрным же галстуком, поверх которого висит серебристая цепь. В ухе серьга или даже парочка – одно кольцо над другим. Сколько ему?.. Он гладко выбрит, поэтому возраст понять сложно. Может быть, в районе двадцати.
Да, точно. Наверняка какой-нибудь изящный питерский студент-ботаник. Едет спозаранку на занятие в музыкальный колледж или институт. Едет и не доедет… Теперь мне стало страшно ещё и за него, по спине поползли колючие мурашки.
Резко похолодало. Поднявшийся ветер пригнал к нашим ногам ворох коричневых, уже по-осеннему ссохшихся листьев. Далеко за домами, на востоке – там, где проявилась первая полоска рассвета – недовольно проворчал гром.
– Ты хорошо слышишь? Отойди от неё, и никто не пострадает.
– Братишки, – громила обернулся к машине, – что скажете? Походу нам объявили войну!..
Музыкант снял с плеч кейс со скрипкой, прислонил его к облупившейся стене здания. Гром прогрохотал уже ближе.
– Убери нож. И остальное тоже.
Лысый только сейчас застегнул ширинку на джинсах и хрипло заржал:
– А то что? Сыграешь мне похоронный марш?
Кажется, я совсем перестала его интересовать. Сплюнув, он отвернулся от меня и со всей силы пнул скрипичный футляр – так, что тот пролетел пару метров и, стукнув крышкой, упал. Замки раскрылись, выскользнул наружу тонкий, блеснувший чёрной рукоятью, длинный смычок. Подкатился по пыльному асфальту к своему хозяину и замер рядом, будто послушный зверь.