ЛИМБ - стр. 13
Похоже, ей уже не впервой было садиться за руль навеселе. Благо, ехать нам пришлось недолго, испугаться я не успела, а единственный гаишник, попавшийся на перекрёстке, издалека подвоха не почуял.
Весь вечер и даже часть ночи мы с ней сидели на крыше высокого дома, откуда открывался вид на панораму Питера. В сумке у моей ушлой подруги нашлось ещё несколько банок коктейля, которым мы грелись, любуясь сначала на огни города, потом на разводные мосты, а ещё позже – на звёзды.
Говорили о всякой ерунде. О школе, о родителях, о домашних животных, о том, куда ездим отдыхать летом. Так я узнала, что отец Лизки – депутат местной думы, который аж с четырёх лет отправил её в лучшую закрытую школу недалеко от Петергофа, надеясь вырастить вундеркинда. Что мама у неё – как ни удивительно – астролог, и она с самого детства пророчила своей единственной дочери особую судьбу. Что у них живёт уже третье поколение кошек – все чёрные, без единого белого волоска. А летом они всей семьёй ездят по местам силы. Были уже на Соловках, на Краснодарских дольменах, на Байкале, Алтае и даже в Долине гейзеров на Камчатке.
После третей порции коктейля темы сменились. Лизке стало интересно, есть ли у меня парень, а раз нет – то был ли.
– Да, был один, – как можно непринуждённее ответила я. – Дружили с пятого класса. Везде вместе, даже договорились с ним пойти учиться в Ветеринарную Академию на один факультет. Готовились к поступлению последние полгода – собирались то у него дома, то у меня – и корпели над учебниками, каждый вечер, без выходных…
– И как, поступили?
– Ага. Но в августе, после всех экзаменов, я увидела его с другой девчонкой. Сначала подумала: наверное, это сестра. Он говорил, что к ним обещала приехать родственница с юга. И девочка эта как раз была вся такая загорелая… Но когда они поцеловались, то до меня дошло, что никакая это не сестра.
С размаха выкинув пустую жестянку с крыши, я добавила с горечью:
– Так что может и хорошо, что я не пошла в итоге ни в какую ветакадемию, а переехала сюда, подальше от него.
– Странно, что ты не прирезала эту скотину, – мрачно заключила Лизка. Язык у неё заплетался, но по её интонации я поняла, что она не шутит и даже не преувеличивает. – Надо было прирезать!..
Потом она ещё долго жаловалась мне на своих парней, которых оказалось так много, что под конец рассказа я уже путалась в их именах. Говорит, специально находила разных фриков – один другого «краше» – чтобы потрепать нервы вечно пропадающему на работе папе, но в итоге всё заканчивалось тем, что они трепали нервы не ему, а ей – издевались, «морозили», оставляли с разбитым сердцем. Не похоже, правда, чтобы у неё после всех этих ожогов и расставаний упала самооценка.