Лиловый рай. Роман. Том первый - стр. 44

– Уже бегу, чтобы сообщить, – отвечала Тереса.

– Ах-х! До чего же хорош! Тереса, уступила бы его, а то улетит – не поймаешь, вон какой худенький!

– А ты поймаешь, значит, – усмехалась Тереса.

– Пресвятая Дева, это же надо, какой красавчик появился у Гуттьересов! И чем это они заслужили такую честь?

– Оспариваете, сеньора? – спрашивала Тереса.

– Отдам за него всех своих дочерей, донья Тереса. И тех, кто уже родился, и тех, кто ещё будет…

– Размечтался, – фыркала Тереса.

– Какие глазки, что за носик, это маленький Иисус, наверное, да?

– Где ты видишь Иисуса, Мария-Еухения? – наконец снизошла до разговора Тереса. – Видимо, выпила лишку, когда шла на праздник. Никакой это не Иисус, а просто ангел, которого прислала нам Пресвятая Дева. Они у неё там все такие, неужели не понятно?

– Это не я выпила, это мои глаза вывернулись наизнанку от такой красоты. Всё никак на место не вернутся, уж как я только их не уговаривала, – бойко тараторила в ответ маленькая смуглая женщина, с ног до головы увешанная яркими побрякушками.

– Оно и видно, – лукаво, но добродушно сказала Тереса. – И наизнанку они у тебя не впервой.

– Хватит воображать, Тереса, – продолжила болтать Мария-Эухения. – Лучше выкладывай, в каких потайных углах лежат такие сокровища. Пойду порыскаю, может, найду себе хоть какого-нибудь завалящего ангела!

– Ангелы не приманка для мышей, сеньора, чтобы по углам валяться, – отрезала Тереса и, отвернувшись от украшенной побрякушками собеседницы, села на своё место с видом победительницы.

Ах-х, красота, красота. Не спрашивает разрешения, чтобы войти в твой дом.

И дверей не закроешь перед ней, поскольку бессмысленно.

Всё равно войдёт.

Гонсало распирало от гордости. Ещё бы! Впервые за много лет он оказался круче всех – круче мэра, круче начальника полиции и даже круче Мигеля Фернандеса.

Вон как старается, силясь разглядеть его сокровище!

– Выкуси, сучий сын. Любуйся своими толстухами, – усмехаясь в усы, пробормотал он и, погружённый в собственное величие, не заметил, что уселся на место, которое обычно занимала Инес.

Инес пришлось пересесть и, таким образом, оказаться дальше от маленького гринго. И это в то время, когда ей как никогда хотелось быть рядом, чтобы разделить с вечной соперницей её триумф.

– Тьфу ты, чёрт усатый! Опять на моё место уселся, – возмутилась она, с бешенством взглянув на Гонсало, но он даже не повернул головы в её сторону.

Внутри у Инес вдруг заухало нечто огромное и бездонное, похожее на пещеру с бесконечными переходами и громадными залами, и ей показалось, что она бежит по этим переходам, но не может найти выход просто потому, что его нет и никогда не будет. Необычное состояние испугало её, сердце заколотилось так, будто хотело выскочить из груди, лоб покрылся испариной, по спине побежал холодный ручеёк, и Инес решила, что умирает.