Лик умирающего (Facies Hippocratica). Воспоминания члена Чрезвычайной Следственной Комиссии 1917 года - стр. 33

– Вы сказали, – заметил председатель, – что нелегальная литература вручалась Вашими секретными агентами с предложениями ознакомиться с ней или принять ее на сохранение.

В таких случаях принимавший знал, что он берет. Но бывали ли случаи, когда без его ведома брошюры, обучавшие обращению с бомбами, незаметно для намеченного лица клались в карман его пальто или подбрасывались во время обыска в ящик его письменного стола?

– Возможно, бывали и такие случаи.

– Этим почтенным делом Вы занимались по распоряжению департамента полиции?

– Ответить на этот вопрос мог бы лучше всего сам департамент полиции, что же касается «почтенности», то ведь и деятельность судов, оправдывающих заведомых нарушителей государственного порядка, едва ли можно считать вполне безупречной.

– Вы свободны, – сказал председатель.

Мясоедов поклонился и вышел из залы.

Совещание суда продолжалось более четырех часов. Солдаты были признаны виновными в небрежном исполнении своих обязанностей и приговорены к семидневному аресту. Вместе с тем, пользуясь своим правом непосредственного обращения к Государю, суд составил ходатайство на Высочайшее имя о полном освобождении солдат от всякого наказания. Мотивировал он это тем, что проступок был умышленно вызван и использован жандармскими властями, деятельность которых иллюстрировалась Мясоедовскими признаниями. Просьба о помиловании была использована таким образом, как способ ознакомить Николая II^>26 с преступными приемами политической полиции.

Жест был красивый и мужественный, но практически совершенно бесцельный.

Прежде всего, несомненная вина солдат никакого помилования не заслуживала, но самым легкомысленным был, конечно, расчет на то, что Государь внесет в дело свое личное отношение. Характер Государя в то время был уже хорошо известен, и можно было безошибочно предвидеть, что исход ходатайства будет определен не им, а министром внутренних дел^>27, в непосредственном ведении которого находился департамент полиции. Как и следовало ожидать, ходатайство это Государю доложено не было, так как Главный военный суд отменил полностью все решение Виленского суда.

Второй суд, в другом составе присутствия, Мясоедова не допрашивал вовсе и, ограничившись расследованием проступка солдат, назначил им вместо семидневного двухнедельный арест.

В конце 1907 года на прусской границе было арестовано несколько лиц, в автомобиле которых оказались взрывчатые вещества. Задержанных предали Виленскому военно-окружному суду по обвинению в принадлежности к преступному сообществу, поставившему себе целью насильственное ниспровержение существующего государственного строя.