Лихо. Медь и мёд - стр. 65
Когда цокот копыт затих, Ольжана разжала пальцы и выпрыгнула из кибитки. Наклонилась к Лале, помогла ему подняться.
Ей столько хотелось сказать, но она боялась сделать хуже своими причитаниями. Поэтому, подхватив его под руку, спросила просто:
– Вы как?
Лале опёрся на неё, вытер кровь из разбитого носа.
– В порядке.
Вместе они забрались в кибитку, и Ольжана задёрнула полог. Наворожила вихрастый солнечный огонь – тот спрыгнул с её ладони и повис в воздухе.
– О красноречии у башильеров тоже написан трактат?
– Бросьте. – Лале потрогал складку над губой, потёр окровавленные пальцы. – Красноречивые по лицу не получают.
С его подсказки Ольжана разыскала нужные склянки и тканевые лоскуты, сделала кровоостанавливающие примочки. Лале сидел, согнувшись. Придерживаясь за живот, он восстанавливал дыхание.
– Извините меня, – произнесла Ольжана хрипло. – Я должна была вам помочь, но не знала, как именно.
Она в сердцах сжала лоскут.
– Восемь лет при одном из сильнейших колдунов Вольных господарств – и не суметь справиться с тремя ублюдками на дороге.
Ольжана понимала, что трое противников – это много. Далеко не каждый взрослый ученик Драга Ложи справился бы, оказавшись на её месте, но ей стало так гадко и горько из-за себя, что захотелось кричать.
Глаза Лале в свете чародейского огня были внимательными и усталыми.
– Перестаньте. – Он погладил ухо, задетое первым ударом. – Спасибо, что не обернулись и не улетели. Пришлось бы оправдываться, почему я вёз несвязанную ведьму. Неизвестно, до кого бы из башильеров это дошло.
Он поднёс примочку к ноздрям.
– Ветер – ваша работа?
– Да. – Ольжана стиснула руки и добавила: – Мне очень жаль.
– Да ладно вам. – Он дёрнул плечом. – Меня же не впервые бьют.
Ольжана закупорила склянку.
– Ваш лист, который выбросили… Там было что-то важное?
– А. – Лале отмахнулся. – Письмо от приятеля, не берите в голову. – Указал на огонь. – Главное, чтобы эти, как вы выразились, ублюдки не вернулись. Давайте зажжём лампу от греха подальше.
Лампа у Лале тоже нашлась – медная, с искусной витиеватой резьбой. В сказках с картинками, которые Ольжана читала младшим ученикам Йовара, из таких появлялись джинны.
Она взяла лампу и перебросила в неё огонь.
– Сами-то как? Сильно испугались?
– Ну как сказать… – Ольжана погладила выпуклый медный бочок. – Испугалась так, будто мы с вами встретили трёх верзил, которые хотели ограбить вас и изнасиловать меня.
Лале криво улыбнулся, убрал лоскуты от ноздрей. Промокнул, прижал снова. Осторожно потрогал горбинку на носу.
– Сломан? – спросила Ольжана.
– Кто ж знает. Но дышать могу.