Лихо. Медь и мёд - стр. 43
Когда они с Хранко ушли, Сава плюхнулся на скамью и прижал ладони к пылающим щекам.
– Ну что, – гоготнул Якоб, вновь взбалтывая чарку. – Хочешь не хочешь, а теперь ты часть Дикого двора.
Беда.
Юрген понял это, ещё не успев проснуться.
Он лежал в своей постели и смотрел в черноту. За окном была глухая ночь: пахло весенней свежестью, и голые ветки едва слышно скреблись в ставни. Тишь да гладь – но на грудь Юргена давила тяжесть, и внутри у него было тоскливо и пусто, точно стряслось нечто непоправимое.
Растерянный, он пытался разобраться с тем, что чувствует, – и тут его лоб прострелило жаром.
Что-то творилось с их двором и лесом. Юрген наспех оделся и вышел из комнаты. Спросонья он плохо понимал, что делает, – в голове ухала горячая боль, а сердце сжималось, будто в огромном когтистом кулаке.
– Якоб! – Он застучал кулаком по двери напротив. – Просыпайся!
До Хранко не докричаться – они с Бойей в башне. Йовар наверняка у себя, внизу, но всё ли с ним в порядке?..
Дверь с грохотом отворилась. Якоб – полуголый, взъерошенный со сна – смотрел так, будто жаждал дать Юргену затрещину.
– Ты чё, – спросил он, – совсем умом двинулся? Ты чё орёшь?
Юрген задохнулся от накатившей боли.
– Не знаю, – выдавил он. – Ты… ничего… не чувствуешь?
– Злость чувствую. Ты на какой ляд меня разбудил, пёс шелудивый?!
Юрген согнулся пополам, прижимая ладонь к груди.
– …надо было заводить нормальную собаку, а то вместо неё ты у нас на любой шорох вскакиваешь… – Рука Якоба потрепала его за плечо. – Эй, Юрген? Ты чего? Эй?
В глазах потемнело. В ушах зашелестел ночной лес: здесь чужие, шептал лес, чужие… Звон монист, звон браслетов, звон-звон-звон… Звук не отсюда, отдающий в костях мерным гулом.
– В лесу кто-то колдует, – выдохнул Юрген. – Чародеи из чужого двора.
Волна боли схлынула так же быстро, как и накатила. Юрген глубоко дышал, придерживаясь за рёбра; а отдышавшись, осторожно выпрямился.
Якоб глядел на него с сомнением.
– Да ну?
Из дальних комнат выглянули младшие. Юрген различил растрёпанную макушку Савы, но дальше рассматривать не стал. Шикнул только – идите спать, мол, всё в порядке.
Якобу же он велел идти вниз.
– Да чтоб тебя… – Якоб потёр сонные глаза. – Юрген, я не понимаю.
Он не ответил. Не дожидаясь Якоба, перемахнул через перила и спустился по лестнице – на первом ярусе было темно и тихо. Юрген прислушался, надеясь различить хоть что-то; осторожно наступил на пятку, перекатился на носок – половицы отозвались лёгким скрипом.
Хруп! Ступеньки надсадно затрещали.
Юрген обернулся и выразительно посмотрел в очертания фигуры на лестнице.