Лихие девяностые в Шексне - стр. 4
– А как дела у них, у «молодых»?
– Слышал, что муж его «невесты» опять к ней возвращается.
– А Катька-то Соколова, наверное, к своему Игорю переберется?
Я смеюсь:
– У них идиллия. Поменялись женами на время. Но, на время ли? Не знаю. Игорь-то своей сказал: «Не пущу». Он второй месяц не выпивает. Вчера у Андрюхи Ворошнина рождение сына обмывали, так он не остался, ушел.
Вот видишь? Он ушел, а ты нет.
– Да как-то неудобно. Да я стопку всего…
…После ужина замеряем площадь кухни и коридора. Пятнадцать квадратных метров. Жене пообещали достать линолеум.
Одиннадцать ночи. На улице ветер. Стучит железо на крыше и снаружи на подоконниках. Слегка отдувает занавески. Ветер проходит сквозь окна и даже сквозь кирпичную кладку.
На подоконнике у нас банки с рассадой: перцы, помидоры и крупная южная ягода. Проклюнулись два семечка арбуза и два перца.
Ем яблоко и ложусь спать.
ИДИЛЛИЯ
Проснулся всех раньше, Где-то по радио звучит гимн. Понежился ещё и окончательно встал в шесть сорок пять. Сегодня первое марта. Начало весны. На улице тихо, только слышно как где-то за окном щелкает клювом галка: «ростится» как курица перед кладкой яиц.
Жена забрякала на кухне посудой. Завилась. Встали Юля и Саша. Допили кофе.
Иду на работу. На улице слякоть. Падает мохнатый снег. Ветер южный. Настроение бодрое. Захожу в цех не центральными, а боковыми воротами. Тут ближе. На табло второй линии горит цифра сорок восемь. Столько запрессовок сделали ночью.
Игорь Соколов спускается по лестнице из будки операторов. Значит уже узнал о состоянии линии и неполадках. Мне можно не заходить. Шагаю прямо в слесарку. Там Юра Петруничев. Ворчит:
– Поздно чего-то…
Начинаю переодеваться.
– Восьми ещё нет…
Заходит Игорь, а следом Сергей Лукин.
– Поди-ка и не спал? – сощурив глаза и, хитро улыбаясь, подшучивает Юра над Игорем.
– Да, после такого фильма разве уснешь? – подхватываю я шутливый тон Юры.
– Первого эротического, – вторит Лукин.
– Первого советского эротического, – пытаюсь уточнить я.
– Чушь, говно, а не кино, – говорит Игорь.
– Точно, подтверждает Ворошнин. Они с Курочкиным как раз зашли в слесарку. – Бабу показали, как доска и посмотреть не на что. Горбоносая. Половина зала тут ушла.
– Ты-то, поди во все глаза смотрел, – говорит, переодеваясь, Игорю Курочкин. – Один был?
– С ней.
– А «друг» твой тебе не навешал?
– Он в аварию попал.
– Ишь до чего довел ты мужика, – зудит бригадир. Природного таланта, умения подмечать тонкости характера партнера и подшучивать над ними у него не отнять. – Жив?
– Машину помял, да лицо пооскоблил.