Лицом вниз. Антология греческой прозы XIX века - стр. 22

там. Так мало, что он ничего не замечал и ни в чем не подозревал ее. Всего два раза ему случалось обнаружить, что он допустил какую-то ошибку в подсчетах своего маленького богатства. Богатство это он прятал в тайнике, который сначала обнаружила его жена, а спустя год и дочь. Тогда Хадула прекратила воровать на время, чтобы не давать повода отцу что-либо заподозрить. Затем она стала таскать оттуда еще больше денег, но все же пасовала перед своей матерью, с которой никак не могла сравниться.

Та наворовала много и воровала искусно и методично. Она здорово нажилась благодаря делам, которые в основном вела сама, а также на продаже вина и оливкового масла – продуктах, производимых их семьей. Совсем немного, примерно столько же, сколько и ее дочь, она украла из заработной платы своего мужа. Спустя много лет, когда дела пошли в гору и старик Ста-тис стал младшим бригадиром на верфи (он сам строил лодки и каяки на переднем дворе дома, и ему помогали только сын да его подмастерье), его жена смогла наворовать кучу денег, вырученных искусством судостроения.

Наконец, за несколько месяцев до свадьбы Хадуле удалось обнаружить тайник, где ее мать хранила свой узелок с деньгами. В погребе, в одной из дыр, между наполовину наполненных горшков и пустых бочек, лежал длинный и широкий лоскут, в котором старуха «держала на привязи», словно собак, примерно сто семьдесят серебряных монет, испанских, итальянских, турецких, – все ворованные у мужа или вырученные от торговли маслом и вином. Ее дочь, поразившись находке, в страшном волнении пересчитала монеты и затем снова положила их на место, так и не решившись к ним прикоснуться.

Но вечером накануне свадьбы Хадула, поняв, что родители (а особенно ее жестокая мать) не хотят давать за ней большого приданого, дождалась, пока та вышла из дома по какой-то нужде, и в ужасном волнении спустилась в подвал. Там она снова нашла «собачий» узелок и развязала его. На этот раз ей показалось, что в нем меньше денег. У нее не было времени их пересчитывать. Возможно, старуха взяла несколько монет и потратила их на неизвестные цели. Хадула поначалу подумала забрать весь узелок вместе со старым платком матери, но в последний момент испугалась. Она взяла только восемь или девять серебряных монет, то есть такое количество, которое не отразилось бы на размере узелка и их отсутствие не стало бы сразу заметным, и затем вновь завязала узелок. Потом она опять развязала его, взяла еще пять или шесть монет, всего пятнадцать. Хадула хотела взять еще две или три монеты, но тут послышались шаги ее матери. Девушка быстро завязала узелок и положила его на место.