Лицо удачи - стр. 33
«Давай, понижай самооценку до ноля, уходи в минус, – отбивался здравый смысл. – Тебе просто начало везти. И за одну ночь, пока ты дрыхла, вместо того чтобы лопатить объявления, нашлась квартира в центре. Теперь, конечно, можно праведно интересоваться, почему так долго не могла собрать себя в кучу. Не это странно. А то, что, когда хозяйка решила возвращаться, прихватив сестру, тебе уже везло. Когда ты плакала от обиды и не знала, куда податься, удача снисходительно гладила тебя по макушке. Действительно, не стоит отчаиваться, когда трудно и плохо».
Эти рассуждения чем-то уже напоминали рассуждения прежней Трифоновой. Катя отвыкла от собственного здравомыслия. И вдруг сообразила, как ей его не хватало. Только с ним она чувствовала себя полноценной. А розовые очки пусть носит Александрина. Знала бы Катя, какого цвета очки на Барышевой, не шутила бы.
Катя последний раз шла в квартиру, где чуть не свихнулась. И впервые не торопилась оказаться за запертой дверью. Она видела город, который был мощнее любого человеческого состояния. Он обеспечивал десятки впечатлений разом. Люди двигались, машины ехали, уличные перспективы открывались – ничего застывшего и безысходного. И это был лишь малюсенький кусочек громады, которая вся вот так же шевелилась, торопилась по своим делам и прихотям не только на земле, но и под ней. А еще в небе летали самолеты. Трифонова поддалась обаянию Москвы. Она не могла сопротивляться самодостаточности этого города с первого дня.
Именно поэтому ей в голову не пришло уехать от всех своих злоключений домой. Подворотню, скамейку выбирала, чтобы укрыться на ночь, а о собственной комнате в нормальной трехкомнатной квартире, о бабушкиных пирожках, трогательных маминых хлопотах, папином умении рассмешить не вспомнила. Непостижимая равнодушная мощь города всегда действовала на нее лучше, чем привычное бессильное сострадание родных людей.
С чужими тоже не очень складывалось. За годы в Москве Катя так ни с кем и не подружилась. Хотя в мегаполисе двум одиноким женщинам нетрудно начать приятельствовать. Для этого нужны бутылка вина, свободный вечер, дрянное настроение и желание в кои-то веки рассказать о себе правду. Обычно пожаловаться. Все равно на что: на сегодняшнее хамство начальника или на давнюю измену первого мальчика. Как правило, одна слушает, поддакивает и сочувственно кивает. А другая, выслушав ответную исповедь молча, энергично призывает кару небесную на лысины всех мерзавцев, топчущих землю. Думать о собеседнице каждая может что угодно. Например: «Сама, дура, виновата». Но собственная откровенность дорогого стоит. И в следующий раз обе встретятся уже почти подругами.